Книга Харчевня «Три таракана» история выживания на гномьем торжище, страница 109 – Юлия Арниева

— Госпожа Мей, — его голос стал мягче, — если гномы правы, если действительно существует угроза из глубин, мне нужно знать. Потому что это меняет ситуацию. Кардинально меняет.

В этот момент дверь снова открылась, но на этот раз тихо, осторожно. В проёме появилась Тара с корзиной овощей. Она замерла, переводя взгляд с меня на Сорена, мгновенно оценивая обстановку.

— Я не вовремя? — спросила она, но её рука уже лежала на рукояти ножа.

— Всё в порядке, — заверила я её, хотя это было далеко от истины. — Господин Сорен уже уходил.

Инквизитор посмотрел на меня долгим взглядом, затем кивнул.

— Подумайте о моём предложении, — сказал он, натягивая капюшон. — У вас есть три дня. Потом я должен вернуться в столицу с ответом. С вашим ответом или без него.

Он прошёл мимо Тары, на мгновение остановившись.

— Присматривайте за ней, — тихо сказал он орчанке. — Боюсь, госпоже Мей понадобится вся возможная защита в ближайшее время.

И вышел в ночь, оставив нас в харчевне, полной новых вопросов и страхов.

Тара закрыла дверь, задвинула засов и прислонилась к ней спиной.

— Что, во имя всех богов, здесь произошло? — спросила она.

Я опустилась на ближайший стул, чувствуя, как накатывает усталость.

— Кажется, — медленно сказала я, — мне только что предложили сделку с дьяволом. И пригрозили войной с гномами. И всё это за один вечер.

Где-то наверху послышался слабый стон — Лукас просыпался. Нужно было идти к нему, проверить повязки, дать воды, успокоить, если снова начнутся кошмары.

Но сначала я посмотрела в сторону кухни, где в глубине печи было спрятано Сердце Голема — артефакт, способный изменить ход истории. Или уничтожить всё, что мне дорого.

И я понятия не имела, как поступить правильно.

Утро началось обманчиво мирно. Солнце пробивалось сквозь окна спальни теплыми золотистыми лучами, играя бликами на деревянных балках потолка. Я сидела на краю своей кровати, наблюдая, как Лукас осторожно пытается встать, держась за край постели. Мальчик окреп за эти дни — щеки порозовели, глаза больше не были затуманены болью и горем, хотя тень потери все еще читалась в их глубине.

— Я могу сам спуститься, — упрямо твердил он, делая неуверенный шаг. Рана на боку, судя по гримасе на его лице, все еще напоминала о себе, но мальчишеское упрямство пересиливало боль.

— Конечно можешь, — согласилась Тара, но все равно подхватила его под локоть, когда он качнулся. — Но почему бы не позволить помочь? Даже великие воины клана Черный Щит принимают поддержку товарищей, когда ранены.

Лукас посмотрел на нее снизу вверх — орчанка была выше его почти на голову — и неуверенно улыбнулся. Это была первая настоящая улыбка за все дни, и что-то теплое разлилось в моей груди при виде ее.

Мы медленно спустились по скрипучей лестнице. Я шла впереди, Тара поддерживала Лукаса сзади, готовая подхватить, если он споткнется. Каждая ступенька давалась мальчику с трудом, но он не жаловался, лишь крепче сжимал перила свободной рукой.

На кухне нас встретил привычный хор механических помощников. «Толстяк Блин» довольно пыхтел в своем углу, заканчивая замес теста для утреннего хлеба. «Паучок-Мойщик» позвякивал в тазу, отмывая вчерашнюю посуду до блеска. «Ветошкин» семенил по полу на своих коротких ножках, собирая крошки, которых даже не было — просто выполнял утреннюю рутину, к которой привык за годы службы.