Книга Харчевня «Три таракана» история выживания на гномьем торжище, страница 142 – Юлия Арниева

Сколько он здесь просидел? День? Два?

Я перевела взгляд направо и замерла.

На второй кровати спали орчанка и мальчик. Тара лежала на спине, одна рука закинута за голову, вторая обнимала Лукаса. Мальчик свернулся калачиком рядом с ней, уткнувшись лицом ей в плечо. Они были полностью одетые, поверх одеяла, словно прилегли на минутку и заснули, не раздеваясь.

Они не отходили от меня. Все трое. Ждали, пока я проснусь.

Что-то сжалось в груди, теплое и болезненное одновременно. В прошлой жизни, когда я, Екатерина, болела гриппом и лежала неделю в пустой квартире, никто не пришел. Ни подруг, ни коллег. Только телефонные звонки с работы: когда выйдешь? Здесь, в этом странном мире, у меня была семья. Не по крови, но по выбору. И это было… больше, чем я могла выразить словами.

Я попыталась сесть. Мышцы запротестовали, но подчинились. Медленно, осторожно, я приподнялась на локтях, потом на руках, и наконец села, откинувшись на подушки, прислоненные к спинке кровати.

Движение разбудило Сорена. Его серебристо-серые глаза распахнулись мгновенно, без той размытости, что бывает после пробуждения. Военный рефлекс, способность просыпаться полностью и сразу.

Увидев меня, его лицо преобразилось. Облегчение, чистое и безграничное, промелькнуло в глазах раньше, чем он успел натянуть привычную маску. Губы дрогнули в подобии улыбки.

— Ты проснулась, — голос был хриплым от недосыпа, но теплым. — Как ты себя чувствуешь?

— Живой, — прошептала я. — Как долго я спала?

— Два дня, — Сорен потянулся, и я услышала, как захрустели затекшие позвонки. — Торбар говорил, что это нормально. Твоему телу нужно было восстановиться.

Два дня. Целых два дня провалившись в небытие. И он сидел здесь, охраняя мой сон.

— Ты… — я замялась, подбирая слова. — Ты все это время здесь?

— Не все, — он провел рукой по лицу, разгоняя остатки сна. — Я уходил по делам. Отчитывался перед Советом. Отгонял любопытных. Но возвращался. Тара и Лукас тоже. Мы… договорились дежурить по очереди. Чтобы ты не просыпалась одна.

Что-то горячее подступило к горлу, и я быстро отвела взгляд, чтобы он не видел выступивших слез.

— Спасибо.

— Не за что, — он наклонился вперед, локти на коленях, внимательно изучая мое лицо. — Мей, правда, как ты? Боль? Головокружение? Тошнота?

Я прислушалась к себе. Тело было слабым, это точно. Руки дрожали, когда я попыталась сжать одеяло в кулак. Голова была ясной, но какой-то… пустой. Словно из нее вычерпали что-то важное, оставив полость. Магию? Наверное.

— Слабость, — честно ответила я. — И странное ощущение… пустоты. Как будто часть меня отсутствует.

Сорен кивнул, словно ожидал этого.

— Твои магические каналы истощены. Торбар говорил, что они восстановятся, но не скоро. Недели, может месяцы. А пока… — он замялся. — Тебе нельзя использовать магию. Вообще. Даже касаться механизмов опасно.

Не касаться механизмов. Моих верных помощников, что стали частью жизни. Мысль была пугающей, но я понимала логику. Пустой кувшин не может лить воду.

Шорох на второй кровати заставил нас обоих обернуться. Тара открыла глаза, сразу, резко, как Сорен. Воин. Ее взгляд метнулся ко мне, и лицо озарилось такой радостью, что захотелось снова заплакать.

— Мей! — она осторожно высвободилась из-под Лукаса, стараясь не разбудить мальчика, и в три прыжка пересекла комнату. — Ты… как ты?