Книга Светоч Йотунхейма, страница 115 – Елизавета Дворецкая

Несколько мгновений висело молчание.

– И какие есть средства к тому, чтобы его истребить? – спросил Рёгнвальд сразу у Фьёра и Матушки Идис. – Наверное, это не так просто сделать, как… срубить голову петуху?

– Это сделать совсем не просто, – ответила Матушка Идис. – Уже не раз его пытались убить самым лучшим и прославленным оружием. И даже мне неизвестно, что именно принесет ему гибель. Может быть, ты это знаешь, сынок? – мягко обратилась она к Фьёру.

Фьёр молчал, застыв. Потом покачал головой:

– Нет. Ни разу я не слышал, чтобы он говорил, что может принести ему гибель.

– И согласен ли ты позволить этому человеку… Рёгнвальду конунгу… попытаться поискать ее?

Рагнхильд видела, как блестят в прорезях личины глаза Рёгнвальда, как тревожно его взгляд перебегает с Матушки Идис на Фьёра и обратно. Даже не видя лица, она чувствовала его желание что-то сказать, но он молчал, давая говорить тем, кто лучше разбирался в деле. А Рагнхильд испугалась: не погубили ли они все, вздумав обсуждать смерть Микиль-Тролля при Фьёре? Ведь тот двадцать лет считал старого йотуна своим отцом. Пусть ему уже известно, что это не так, но двадцать лет общей жизни, у одного очага, пусть в нем горело синее пламя троллей, не так-то легко выбросить из сердца.

– Я… я сказал… кхм, Рёгнвальду конунгу… – хрипло выдавил Фьёр, – что я не позволю, чтобы человеческую девушку выдавали за тролля без ее согласия. И обещал, что он может во всем полагаться на меня. Я не стану… принимать в этом участие. Но я…

– Ты не станешь препятствовать… Рёгнвальду конунгу, если он попытается? – мягко спросила Матушка Идис.

– Я не стану вмешиваться. Ни на чьей стороне. – Приняв решение, Фьёр овладел собой. – И пусть они решают, у кого больше удачи – у потомка великана Форн-Йотуна или у потомка Ингве-Фрейра. Но поскольку в доме Микиль-Тролля живет моя мать, ты должен дать мне слово, что не войдешь в ее дом с оружием. Я не допущу, чтобы она пострадала.

– Твоя мать? – Гость в личине напрягся. – Как она могла сюда попасть?

Вдруг его осенило:

– Или я заблуждался, и ты – вовсе не Ульв-Харек, сын Вестейна бонда из Хадаланла?

При всей его странности это объяснение лучше всего объясняло все прочие странности.

– И да и нет! – Рагнхильд улыбнулась. – Его имя Фьёр, и он – сын Вестейна бонда. Его вырастили Микиль-Тролль и Мальфрид. Всю жизнь он считал их своими родителями и только недавно узнал правду: их настоящий сын – Хаки. Микиль-Тролль поменял младенцев местами в самую ночь рождения.

– Но почему ваш Фьёр выглядит точь-в-точь как мой хирдман Ульв-Харек? Они похожи, как родные братья! Любой обманулся бы, особенно найдя одного из них там, где ожидал найти другого!

– Да потому что они и есть родные братья! Ты не понял – Микиль-Тролль подложил своего сына в дом Вестейна, а его сына забрал к себе. Сын Микиль-Тролля вырос, думая, что он сын Вестейна. А сын Вестейна – думая, что он сын Микиль-Тролля.

– То есть Фьёр и Ульв-Харек – родные братья?

– Ну да. А Хаки никому из них не брат!

Гость помолчал, вспоминая разговор по пути сюда. «Хаки – на самом деле мне никакой не брат», – сказал ему Фьёр, которого он принимал за Ульв-Харека. Он заблуждался и многое понимал неправильно, но правдой было и то, и другое: Хаки – не брат ни Фьёру, ни Ульв-Хареку.