Книга Светоч Йотунхейма, страница 136 – Елизавета Дворецкая

Шагов за двадцать до Хальвдана волки сдержали бег и принялись за игры: прыгали, кувыркались, скакали друг через друга, образуя сплошную круговерть мелькающих пушистых тел и льдистых глаз. Наигравшись, волки выстроили в цепь и пустились по кругу. Хальвдан на своем лосе оказался в двойном кольце: ближнее из белых псов и дальнее – из белых волков. Он не мог отвести от них глаз и все время встречал их взгляды. Глаза их, волков и псов, были совершенно одинаковыми, и уже вскоре Хальвдану стало казаться, что это одна и та же пара глаз рассматривает его сразу со всех сторон и одновременно накидывает чары, не давая шевельнуться.

Он не знал, сколько это продолжалось. Бег животных овевал его ветром, холод проникал сквозь шкуру и остужал кровь. Хальвдан подумал, что примерно так, должно быть, чувствуют себя мертвые – холод в жилах и бессильная неподвижность. И что? Они так будут бежать, пока он не оледенеет и искра жизни в нем не угаснет? И тогда он… обернется волком войдет в круг?

Оба кольца замедлили бег, остановились. Распались. И Хальвдан обнаружил, что прямо перед мордой его лося, шагах в пяти, стоит некто, похожий на человека. В следующий миг он разглядел, что это женщина – глубокая старуха обычного роста, одетая в тяжелые белые шкуры, с бледным морщинистым лицом. Две вещи сразу привлекали внимание. Первое – ее глаза, льдисто-голубые и напоенные спокойствием ледника с горной вершины, что уже вечность видит половину мира, но сам никуда не торопится. Впервые глянув в них, Хальвдан сразу понял – это ее глаза смотрели на него с десятков волчьих морд. Перед ним могучая йотунша – хозяйка этих стай. А второе, что он увидел, – ее волосы, седые как снег. Они спускались до самой земли и продолжались дальше, тянулись позади нее на много-много шагов, пока не сливались со снеговым покровом.

Сложив руки на белом посохе, старуха не двигалась, давая ему себя рассмотреть. И еще одну странность Хальвдан успел заметить: в то время как его лось погружался в снег по брюхо, старуха стояла на его поверхности, не утопая даже на палец. Будто она ничего не весит… или ее вообще здесь нет, но это не делает ее присутствие менее ощутимым.

Хальвдана затрясло. Не от страха, а от ощущения близкого присутствия такой силы, которая одним этим присутствием может раздавить. Надо бы поздороваться, подумал он, но язык умер, губы прочно сковало невидимым льдом.

А потом чары растаяли – ему разрешили говорить.

– Привет и здоровья тебе, м-матушка… – выдавил Хальвдан, изо всех сил стараясь быть любезным.

– Матушка Хюндла, – пояснила старуха.

Хальвдана снова пробила дрожь. Вот же он попал… Могучая йотунша, хранительница всех на свете родословий – богов, йотунов и людей. Имя ее значит «собачка», оттого она и является в виде стаи волков и собак. Но эта собачка не из тех, кто повинуется человеку, а из тех, кто пожирает неубранные трупы.

– Что, окоченел? – почти дружелюбно спросила Хюндла. – Здесь у нас зимы посуровее, чем ты привык, да?

– Ис-стинно так. Хотя знаешь, помню один случай. Был у нас такой Фрамар, по прозвищу Пышнобородый. Очень он любил свою бороду, всегда ее мыл и расчесывал. И вот как-то в походе зимой было очень холодно ночью, и борода у него вся смерзлась. Захотел он утром скушать печеное яичко – а не может открыть рот, усы примерзли к бороде, ничего не пропихнуть. Его за это прозвали Ледяное Яйцо…