Книга Светоч Йотунхейма, страница 139 – Елизавета Дворецкая

– Благодарю тебя, Матушка Хюндла, – едва успел выговорить Хальвдан.

Метель взметнулась перед его глазами – и все исчезло. Один-единственный белый волк с льдисто-голубыми глазами остался перед ним на снегу и повернулся, приглашая следовать за собой.

«Даже если ничего у меня не получится… даже если это последнее, что я увижу в жизни… Оно того стоило».

Хальвдан стоял на выступе скалы, а перед ним расстилалось Озеро Меча – чистый свет, налитый в каменную чашу гор. Черновато-серые горы окружали его со всех сторон, и на склоне одной из них застыл в онемении Хальвдан. Крутые склоны обрывались прямо в воду, и от этого озеро казалось бездонным. Подойти к нему вплотную было нельзя ни с этой стороны, ни, видимо, ни с какой другой – для этого требовались ноги, способные перешагнуть гору. Но с этого места, куда привел его белый волк с льдистыми глазами, Хальвдану было видно его от края и до края. Он забыл о вечных сумерках Йотунхейма – озеро смотрелось каплей росы, чистой, прозрачной и при том играющей всеми цветами радуги. Ветер гнал по озеру волны, и каждая переливалась разными цветами – белым, голубовато-льдистым, голубым, лиловым, синим, морской волны, всеми оттенками зеленого, желтого, алого, багряного, легкого цвета вереска, глубокого цвета черничного сока… Легкими, как тень цвета. И каждая волна бросала свой отсвет в небо, и чередующиеся полосы летели в темный свод, чтобы оттуда сиять на весь Йотунхейм.

Хальвдан сам не знал, как долго здесь стоит – даже холод снеговых вершин перестал ощущаться. Он забыл усталость долгого пути – последнюю его часть он проделал пешком, его лось не прошел бы по узким горным тропам. Хальвдан следовал за белым волком, точно ставя ногу в его следы и прижимаясь к каменному боку горы, чтобы не снесло в пропасть.

И вот он здесь. Он достиг своей цели и сам увидел, «почему здесь такое небо». Разглядеть меч Фрейра было невозможно, но игра волн отражала, как он лежит на дне, – скрытый в прозрачной толще длинный луч. Совсем ненадолго Хальвдан задумался: какой величины должен быть этот меч? Это было примерно так же бессмысленно, как спрашивать, какого роста Фрейр: он в каждом зерне и семени, и он же – величиной во все плодоносящие поля мира. Этот меч – часть Фрейра, отделенная от него, но не оторванная, сила божества и сейчас питает его. Воздух над озером был наполнен духом Фрейра: духом радости, дружеского расположения, семейной привязанности, любовного влечения. Духом жизни, где прошлое – сокровищница воспоминаний, настоящее – накрытый для пира стол, будущее – цветущий сад добрых ожиданий. И, как на жатвенные пиры всегда призываются духи предков, – возникло чувство, что все родичи и предки, живые и мертвые, стоят позади плотной толпой; сейчас Хальвдан видел в каждом только хорошее и радовался, что все эти люди у него есть. Их оживила сила Фрейра, за этой силой Хальвдан пришел. Но к источнику божественной силы каждый приходит с чашей своей души и может взять не больше, чем эта чаша вместит.

Хальвдан снял с перевязи свой меч – очень хорошей франкской работы, с рукоятью, отделанной серебром и золотом, настоящее сокровище. Старые хозяева берут такие мечи с собой в могилу, а новые – темной ночью раскапывают погребения и с опасностью для жизни добывают их из рук мертвецов. Но даже он перед озером света казался не больше сосновой иглы.