Книга Сошествие в Аид, страница 14 – Хейзел Райли

Я смотрю на него. Он скользит по мне взглядом — и снова отворачивается. Потом опять ко мне. Я устаю от этой игры и решаю сделать вид, что его здесь нет.

Палец стучит по моему плечу.

— Привет, — говорит он.

Я не удерживаюсь от смешка. Вот этот — один из страшных Лайвли?

— Привет.

— Брат послал меня. Сказал, возьми для него красное яблоко. — Голос у него хриплый, слова растягивает.

— Сам взять не мог? — парирую.

Аполлон пожимает плечами:

— Сомневаюсь, что тебя это особо напрягает. Ты и так глаз с него не сводишь.

Я уже готова огрызнуться, но Аполлон криво усмехается, кивает и уходит, будто ничего и не было.

Я упрямо не смотрю на Хайдеса. Всё время пялюсь на затылки впереди, пока не подхожу к раздаче. Беру одно красное и одно жёлтое яблоко и иду к столу Лайвли.

Останавливаюсь, замечая, что там и Гермес. Они оба смотрят на меня так, что я на секунду забываю, как ходить. Подхожу, бросаю яблоко Хайдесу — он ловит, несмотря на мою отвратительную меткость.

— Пожалуйста.

— Я не говорил «спасибо».

Гермес переводит взгляд с меня на брата и обратно, улыбаясь.

— Должен был, — возражаю я. Перекатываю своё яблоко в руках, не зная, уйти ли мне или остаться.

Хайдес смотрит на мой фрукт, лоб хмурится:

— Ошиблась.

Я закатываю глаза. Эта чёртова фраза.

— И в чём теперь моя ошибка?

— Красные самые лучшие, — объясняет он, глядя на своё яблоко, будто это Святой Грааль.

— Ни одно яблоко не «лучшее». Потому что как фрукт он так себе.

Гермес тяжело вздыхает, поднимается. Берёт чёрный рюкзак, закидывает на плечо.

— Увидимся позже, Хайдес. И с тобой тоже, конфетка.

Я смотрю ему вслед, пока он не исчезает за дверями столовой. Тыкаю пальцем в пустоту:

— Он только что назвал меня…

Хайдес едва слышно фыркает:

— Гермес клеится ко всем, кого считает красивыми. У него нет тормозов, когда речь идёт о том, чтобы снять штаны.

Я должна бы возмутиться от его слов, но вместо этого смеюсь.

Хайдес откусывает яблоко и указывает на место напротив себя:

— Стулья вообще-то придуманы, чтобы на них садиться.

— Довольно двусмысленный способ пригласить меня за компанию. — Но я всё же опускаюсь на стул.

Несколько минут мы молчим, только смотрим друг на друга. Он делает ещё четыре хрумкающих укуса, и звук его зубов по мякоти начинает действовать мне на нервы.

Наконец он сам нарушает тишину:

— Почему тебе больше нравятся жёлтые яблоки?

— Потому что они самые сладкие и у них хорошая текстура.

— Что значит «хорошая текстура»?

— Красные — мучнистые. И сок из них хуже.

Он хмурится:

— Неправда.

— Правда.

— Нет.

— Хайдес, это просто яблоки.

Он улыбается:

— В моей семье — нет.

Ах да. Его семейка, помешанная на греческой мифологии.

— Есть фрукты получше, — заявляю я, надеясь закончить этот спор.

Он склоняет голову набок, держа яблоко в сантиметрах от рта:

— Например?

— Вишня.

Он морщится:

— Слишком мало мякоти. И косточка всё портит. Дальше?

Я колеблюсь. Мы правда обсуждаем фрукты?

— Арбуз.

Он будто обдумывает ответ.

— Хорош, но и там косточки мешают. Да и чем дальше ешь, тем больше теряется вкус. — Он делает жест рукой: продолжай.

— Гранат.

Что-то меняется. В его осанке, во взгляде. Он откладывает красный плод на пустую тарелку и наклоняется вперёд:

— Ты серьёзно?

Господи. Что я такого сказала? Я смотрю на него, пытаясь показать, что без понятия, в чём проблема.