Книга Сошествие в Аид, страница 17 – Хейзел Райли

Я вдруг не уверена, что хочу.

— Сшил? Лиам, сколько стихов ты написал Афине Лайвли?

Он замирает:

— Ну… немного.

— «Немного»? Скажи цифру, — настаиваю.

— Начинается с единицы.

А. Я ожидала худшего.

— Пятнадцать? Шестнадцать?

— Сто пятьдесят, — поправляет.

Я замираю, рот распахнут. Только Перси замечает и задерживается рядом. Улыбается уголком губ и берёт меня за руку, подтягивая вперёд.

Я всё ещё ошеломлена.

— Лиам, это безумно много!

— Знаю, — кивает он. — Круто же, когда есть такая вдохновлялка, да?

Я запинаюсь. Лучше не рубить слишком резко.

— Ага. Именно это я и имела в виду.

Мы с Перси обмениваемся заговорщицким взглядом. И тут меня отвлекает телефон — вибрация в кармане. Достаю. Папа ответил:

Ты хорошая дочь, даже если забудешь написать старому отцу. У меня всё в порядке. Скучаю. Сегодня ночью подрабатываю уборщиком в парке. Четыре доллара в час, но это всё равно деньги.

Сердце сжимается. Приходится бороться, чтобы не разреветься.

Джек и Ньют останавливаются. Понимаю: мы почти пришли. И хотя брату явно не по душе планы на вечер, он знает — назад дороги нет.

Я догадываюсь, где комнаты Лайвли, по одной причине: перед дверью очередь. И шум стоит страшный.

Я делаю шаг вперёд. Ньют преграждает мне путь рукой.

— Что, серьёзно нужно стоять в очереди? — возмущаюсь.

Лиам тут же оказывается рядом, абсолютно спокойный:

— О да. На открывашку народу больше, чем в столовке в день, когда подают кабачки с фаршем.

— Почему?

— Потому что они божественные.

— Я про вечеринку, — шиплю.

Ньют оборачивается, и в его глазах я читаю облегчение:

— Ну, похоже, мы так и не попадём внутрь, Хейвен. Может, махнём отсюда и займёмся чем-то другим все вместе?

Джек пожимает плечами, готовая его поддержать, но я продолжаю идти:

— Идите. А я войду.

— Хейвен! — окликает Перси. Или, может, Лиам. Я не вслушиваюсь.

В паре шагов от двери очередь рассыпается, пропуская кого-то, кто выходит. Рыжеволосый парень. Всё было бы обычно, если бы не то, что он в одних боксерах и с ошарашенным лицом. Он пробегает мимо, выкрикивая проклятия.

Окей. Теперь я ещё более заинтригована. Что, чёрт возьми, там внутри происходит?

Я останавливаюсь на пороге и ищу взглядом Хайдеса. Может, он пропустит меня без очереди. За спиной уже кто-то ворчит. Я подаюсь вперёд — и нахожу его.

Он сидит в кресле у огромных окон, с почти пустым бокалом в руке, и выглядит довольным, наблюдая за шахматной партией: Афина играет против девушки, которая явно на грани поражения.

Комната полна студентов. Она больше стандартных комнат в общаге и обставлена совсем иначе.

Серые глаза Хайдеса задерживаются на мне. Никакой реакции.

— Пусти меня, — говорю я.

Он улыбается. Беззвучно шевелит губами:

— Нет.

Что?

Моё лицо его явно забавляет, потому что он тихо усмехается и возвращается к шахматам. А партия и правда близка к концу. Мне хватает беглого взгляда на доску, чтобы понять: Афина объявит мат через два хода.

Я машу рукой, и Хайдес снова смотрит на меня — лениво, словно я его утомляю.

— Пусти меня!

Он фыркает. Что-то пишет в телефоне, и, пока он его убирает, Афина ставит мат.

Я не успеваю рассмотреть реакцию её соперницы, потому что вдруг прямо перед моим лицом возникает Аполлон. Я отшатываюсь, напуганная, но он даже не моргает.

— Привет, — говорит он.

— Привет.

— Пошли. — Его спокойный тон почему-то сразу расслабляет меня.