Книга Сошествие в Аид, страница 187 – Хейзел Райли

Может, он и не сказал, что я ему нравлюсь. Не говорил обо мне словами любви. Не обозначил нас парой. Он бывает груб. И будет злить меня снова и снова. Мы будем спорить и устраивать войны. Но посреди всего этого — есть любовь.

Я её вижу. Я её слышу. Он обрушивает её на меня — не словами, а силой, от которой я удивляюсь, как раньше не замечала.

Я встаю на носки и касаюсь губами его уха. Целую мочку:

— Пойдём ко мне, — шепчу.

Хайдес напрягается:

— Что?

— Пойдём ко мне. Покажи, с кем ты на самом деле хочешь заняться сексом.

Его челюсть едва не падает на пол. Я вижу миг, когда он взвешивает — и решает.

— Ты уверена, Хейвен? Ты говорила, что не хочешь, чтобы это было просто секс.

Я поднимаю ногу и обвиваю им талию, притягивая ближе. Он не возражает. Не отступает. Но и не трогает меня — ждёт подтверждения.

— Хайдес, я снова тебя обыграла. Потому что первой поняла: между нами, никогда не будет «просто секса».

Я расстёгиваю ему брюки — они всё равно держатся на бёдрах. Я уже собираюсь повторить, что хочу его, но это, похоже, не требуется. Его руки подхватывают меня, он берёт меня на руки, несёт к своей комнате и захлопывает дверь, поворачивая ключ.

Мы остаёмся у порога, дыхание сорвано, вокруг темнота. Лунный свет просачивается из-за стекла балконной двери. Хайдес зарывается лицом в вырез моего платья и осыпает поцелуями каждый сантиметр обнажённой кожи.

— Надеюсь, ты не хочешь спать, Persefóni mou, — шепчет он. — Не думай, что после того, как окажусь в тебе один раз, я смогу остановиться.

Глава 30

Восхождение в рай

Рай в греческой мифологии — это Елисейские поля, место вечного покоя и счастья для душ героев и смертных, признанных богами достойными. На Елисейских полях нет страданий и лишений — только полная и светлая жизнь.

Хайдес прижимает меня к двери, в то время как его руки возятся с корсетом моего платья, нащупывая молнию. Его лицо всё ещё утонуло в моей груди, язык оставляет дорожку бесконечных поцелуев, клеймя кожу своей слюной. Он поднимается к шее, достигает уха и прикусывает мочку, дыхание урывистое, заставляющее его останавливаться.

— Да как, чёрт возьми, это расстёгивается, — шипит он, раздражённый.

Я прыскаю со смеху:

— Думаю, его нужно снимать целиком…

Его руки покидают мои бёдра и скользят вверх по телу. Я слышу, как он ругается себе под нос, и в тот же миг — звук рвущейся ткани заполняет тёмную комнату. Мы замираем. Корсет сползает до живота, обнажая меня наполовину.

— Ты только что порвал платье? — спрашиваю, ошеломлённая.

— Да.

Я ставлю ноги на пол, помогая ему стянуть его совсем. Хайдес на секунду застывает, разглядывая моё полуголое тело; облизывает нижнюю губу и смотрит на меня, как хищник на добычу. Но сквозь пелену желания в его глазах проступает что-то человеческое. Этот его взгляд буквально вырывает у меня дыхание.

— Что ты делаешь? — шепчу дрожащим голосом. Внутри я молюсь, чтобы он продолжил.

Вместо этого он гладит моё лицо, переплетает пальцы с моими волосами. Наклоняется и касается щёки лёгким поцелуем — и от этого я дрожу сильнее, чем от любого настоящего.

— Хотел на тебя посмотреть, — признаётся. — Ты так красива, Хейвен. Такая… болезненно красивая.

— Гермес отлично поработал. Жаль только, что платью конец.

Неожиданно его большой палец скользит по моим губам, будто хочет стереть помаду. Другая рука медленно перебирает мои волосы. Меня пробивает смех.