Книга Сошествие в Аид, страница 190 – Хейзел Райли

Вернувшись, он целует меня в шею и прижимается к уху, в то время как кончиком скользит у входа. Я задыхаюсь, и он довольно усмехается:

— Я дам тебе лучшее, Persefóni mou.

Он толкается — и входит до конца. Полностью. Решительно. Я выгибаюсь дугой, запрокидываю голову и громко стону, захлёбываясь от наслаждения, когда чувствую его внутри.

Хайдес ругается грязно. Повторяет моё имя снова и снова, оставаясь неподвижным. Потом начинает двигаться. Я слишком ошеломлена, чтобы помочь. Остаётся лишь позволять его бёдрам входить и выходить медленно, но всё глубже. Я выдыхаю его имя и, смутившись, прикрываю рот ладонью.

Когда я начинаю двигаться ему навстречу, Хайдес рычит, как зверь. Наклоняется, не прерываясь, и вгрызается в моё плечо. Боли нет, только новая волна удовольствия. Поднимается к уху и дышит тяжело:

— Хотел бы встретиться с твоим отцом и сказать, что он должен был назвать тебя Heaven — с «е». [прим. пер.: игра слов: Haven («убежище») и Heaven («рай»)]. Быть внутри тебя, Хейвен, значит быть в раю. — Его ладонь сжимает мою грудь властным жестом. — Мой маленький уголок рая.

У меня нет дыхания. Не знаю, от слов или от его движений. Я могу только мычать в ответ, глаза закатываются при каждом его толчке.

Он тоже дышит с трудом. Его каменная грудь вздымается и опадает, но хватает сил шептать моё имя, как мантру. Только через миг я понимаю: он не произносит «Хейвен». Он шепчет:

— Моя богиня.

Когда он приподнимается, я следую за ним и оказываюсь у него на коленях. Его руки крепко держат мои бёдра, помогают двигаться. Волосы бьют по спине, лицо поднято к потолку. Хайдес осыпает меня поцелуями, застревает на груди и метит её мелкими укусами. Я вцепляюсь в его затылок, безмолвно умоляя не останавливаться.

Я хочу, чтобы это не кончалось. Оргазм накатывает, и я уже жажду продолжения. Хайдес будто чувствует это или сам близок — потому что ритм становится быстрее, движения резче, сбивчивее. Мы задыхаемся в унисон, мои мышцы судорожно сжимаются вокруг него.

Я кончаю первой — с долгим стоном, зажмурив глаза, с дрожащими от удовольствия ногами. Когда открываю их, он смотрит на меня. Смотрит, словно молится. В его взгляде смешаны восторг и счастье, и он прекрасен до боли.

Я продолжаю двигаться, зная, что ему осталось немного. Его пальцы вонзаются в мои бёдра, уже не в силах направлять меня. Он запрокидывает голову, кадык двигается, дыхание сбивается — оргазм накрывает его. Я жадно наблюдаю каждую грань, каждую тень на его лице. Но это и не нужно — он не скрывается. Показывает всё. И я благодарна ему за это. Как за его улыбки, что принадлежат мне. Как за его взгляды — нежные и злые. Как за наши войны и перемирия. Как за его руки — и мягкие, и властные. Его тело принадлежит мне: я поняла это, когда впервые поцеловала его шрам.

Я цепляюсь за его плечи в финальном толчке. Хайдес ругается и целует меня. Целует всей душой, лишая воздуха. Я прижимаюсь к нему изо всех сил и не хочу отпускать. Не хочу, чтобы он выходил. Хочу держать его в себе. Всегда.

Мы отрываемся с неохотой, и я кладу лоб к его лбу. Наши дыхания смешиваются, как будто мы делим один воздух. Он всё ещё во мне, неподвижный, не собирающийся уходить. Держит меня прижатой к себе. Разлука была бы болью.

— Хайдес? — зову тихо.