Книга Сошествие в Аид, страница 209 – Хейзел Райли

Хайдес сжимает челюсть. Медлит.

— Это было всего лишь секс. Не вижу, при чём тут…

Аполлон сразу делает шаг вперёд, вставая между мной и братом. Он, видимо, понял, что первое, что я хочу сделать, — это кинуться и придушить Хайдеса голыми руками.

— Аполлон, отойди, — шиплю.

— Хейвен…

— Замолчите оба, — одёргивает нас Хайдес. — Не время устраивать цирк в кафетерии. На нас и так все пялятся.

Это правда. Но мне всё равно. Пусть смотрят, пока я ору, что прошлой ночью он стоял на коленях между моих бёдер, а теперь отворачивается, как последний угрюмый мудак.

Хайдес подходит к витрине с фруктами и десертами. Аполлон тут же заслоняет меня и кладёт руки мне на плечи. Наклоняется, как взрослый, разговаривающий с ребёнком:

— Вернись к своим друзьям. Поверь мне.

— Почему он так себя ведёт? — шепчу. А потом решаю, что хочу, чтобы Хайдес услышал каждое моё слово. И ещё как должен услышать. — Я не собираюсь его оставлять. Не пока он не скажет, что за хрень с ним происходит и почему он не может даже посмотреть мне в глаза или поздороваться. Ещё вчера утром он умолял меня остаться с ним и не садиться в самолёт в полдень. Верно, Хайдес?

Он каменеет и молчит.

— Я с тобой разговариваю. Или твое имя ты слышишь только когда я кричу его у тебя в спальне?..

Одним резким движением Хайдес разворачивается и в два шага оказывается рядом. Его пальцы сжимают мой предплечье, и он склоняется так близко, что наши носы на миг соприкасаются.

— Замолчи, Хейвен, — рычит он, как зверь.

— Скажи, в чём твоя проблема.

Он тяжело выдыхает.

— Моя проблема в том, что я не хочу тебя слушать. Уходи.

— Нет.

— Хейвен.

— Хай…

Грубое проклятие обрывает меня, прежде чем я договорю его имя целиком. И вдруг мои ноги больше не касаются пола. Хайдес легко закидывает меня на плечо и несёт к выходу из кафетерия. Бурчит ругательства и непристойности, будто я самое невыносимое существо на планете.

Он ставит меня на ноги в коридоре. Ни души. И, чтобы он не успел на меня наехать, я опережаю его. Впиваюсь указательным пальцем в его грудь и давлю, прижимая к стене. Хайдес позволяет — ему бы хватило крошечного усилия, чтобы меня отодвинуть.

— Что, блядь, с тобой сегодня? — спрашиваю в который раз. — И мне нужен чёткий ответ.

Он смотрит на меня вечность. Если я злилась минуту назад, то теперь киплю. Он смачивает нижнюю губу.

— Хейвен, когда мы только начали общаться, что ты думала, как всё выйдет?

Вопрос выбивает меня из колеи. Я не знаю, что сказать.

— Ты думала, мы влюбимся? Что я превращусь в романтика, буду нянчиться с тобой и дарить букеты? Верила, что это сработает? — продолжает он.

— Я…

— Это был всего лишь секс, — повторяет. Если в первый раз это ещё не больно ударило, то сейчас я чувствую тоненькую трещину в сердце. — Повторить в третий? Или сможешь понять сама?

Я смеюсь. Истерически — как раз по тому, что я чувствую.

— Неправда. Ты боишься глубины того, что, между нами, и теперь пытаешься раскрошить мне сердце, неся херню. Не куплюсь, Хайдес.

Он стискивает губы. Шрам дёргается, когда он кривит рот.

— Я ничего не боюсь. Захотел бы серьёзных отношений — они были бы. Но мне не интересно. Трахаться было весело, и ты бы на это не пошла, если бы я заранее не постелил дорожку, насыпав тебе в уши сладких, жалких фразочек. Так что спасибо за беззаботность в Греции. А всё прочее — закрываем.