Книга Сошествие в Аид, страница 207 – Хейзел Райли

Джек, свернувшись калачиком и уперев подошвы своих Converse в диванчик, пожимает плечами.

— Лиам, ну и что? Она тебе правда так сильно нравилась? По-моему, Афина — безумная стерва.

Но Лиам её уже не слушает.

— Это был удар грома среди ясного неба на бескрайней равнине, — бормочет он. — Ужасный раскат, который спугнул коров с пастбища и заставил их броситься наутёк. Ну да, они, может, и получили свободу от пастуха, который дёргает за вымя слишком рьяно, но…

Я, Джек и Перси переглядываемся, пока Лиам продолжает нести какую-то околесицу. Он размахивает руками так бурно, что фраппе выплёскивается и оставляет бурое пятно прямо посреди стола.

— В общем, — вздыхает он, — это очередное испытание, которое судьба подкинула мне. У меня тяжёлая жизнь.

Я поднимаю бровь.

— Лиам, твоя жизнь была бы тяжёлой даже если бы ты был парковой скамейкой. Смирись уже.

Джек и Перси разражаются смехом. Лиам делает обиженное лицо, но не удерживается и сам хмыкает. Джек обнимает его за плечи — слишком по-дружески для их стандартных отношений, но иногда он это заслуживает. Хотя после последних пяти минут его «драмы» мне самой захотелось попросить себе лоботомию.

Надо мной нависает тень. И, прежде чем я поднимаю голову, Ньют садится рядом. От него пахнет свежестью, кончики волос ещё влажные. Он ставит на стол тарелку с куском торта, будто ничего не случилось.

— Всем привет.

— Привет, братик, — делаю ударение на последнем слове.

Наши глаза встречаются. И я понимаю: он всё ещё злится на меня из-за поездки в Грецию. Возможно, даже до сих пор не простил за тот стриптиз в театре. Но это неважно. Потому что, когда ни один из нас не отводит взгляд, через несколько секунд всё забывается. С Ньютом всегда так.

Я улыбаюсь.

— Видишь? Жива.

Он фыркает и отрезает кусок торта. Жует жадно, слишком увлечённый едой, чтобы тут же начать читать мне нотации.

— Тут нечему радоваться, Хейвен. Я всё ещё зол на тебя. За всё. Не думал, что учёба в одном универе обернётся для меня таким стрессом.

Я хватаю край тарелки и тяну к себе, вырываю у него вилку и нагло заглатываю огромный кусок. Ньют отбирает обратно, но дело сделано. Я улыбаюсь с набитым ртом, пока тёплый сладкий вкус тает у меня во рту. Он делает вид, что раздражён, но в итоге сдаётся и тоже усмехается.

Джек и остальные смотрят на нас с облегчением. Думаю, дело не в том, что «два родственника с трагичным прошлым наконец-то помирились», а просто в том, что им не придётся слушать очередную ссору.

— Пообещай мне, что после этой поездки в Грецию всё закончится, — продолжает Ньют, указывая на меня вилкой. — Обещай, что никаких безумств больше не будет.

Я раскрываю рот. Сейчас был бы идеальный момент признаться, что через неделю мне снова придётся туда лететь — на боксерский поединок с Хайдесом. Или же настало время угробить брата прямо на месте?

Источник всех моих проблем — он же то, что меня спасает. Потому что в кафетерий входит весь клан Лайвли. Афина идёт впереди, с волосами, стянутыми в хвост, и огромными глазами, которые настороженно скользят по сторонам. Она ест зелёное яблоко. За ней — Гермес и Афродита: шутят и смеются, в резком контрасте с мрачной аурой, которая сегодня словно окутывает братьев Яблока. Аполлон уставился себе под ноги, волосы растрёпаны сильнее обычного. Он натыкается на спинку стула за их привычным столиком и опускается на место. Делает всё, чтобы не встретиться со мной взглядом. Или это я уже слишком накручиваю?