Книга Сошествие в Аид, страница 205 – Хейзел Райли

— Хотели. И она не прошла лабиринт. Мы позволили ей работать на нас, на вторых ролях. Думали, она лучше, чем оказалась, — вступает Рея. — Хейвен нас не разочарует. По крайней мере, надеемся.

Нет. Нет. Нет. Всё это неправильно. Нет. Нет. И ещё раз, чёрт возьми, нет.

— У неё есть семья. Она не заслужила всего этого, — шиплю.

Я на миг боюсь, что родители взбесится, но Кронос откладывает разбитый бокал и делает неожиданное: опускается передо мной на колено и берёт моё лицо в ладони.

— Нет, она не заслужила. И мы не заслужили, чтобы наш сын ошивался с девчонкой. Отвлекается. Вот кто она. Как и любовь вообще. Бесполезные вещи. Вы знаете, свою задачу, своё будущее. И никто не должен мешать.

— Это всего лишь секс, — бормочу.

— Это не «всего лишь секс», — орёт он мне в лицо. Его ладонь сползает к шее и сжимает чуть сильнее, чем нужно. — Ты поклялся говорить мне правду, Хайдес. Соври ещё раз — и я изуродую твоё лицо так, что ты себя в зеркале не узнаешь!

Слюна попадает «не туда». Я закашливаюсь и щурюсь, не в силах выдержать ярость, слепящую его зрачки.

— Прости, отец.

Он будто остывает — ослабляет хватку. Проводит по щеке, как поглаживая.

— Хейвен — хороший выбор, но не единственный, — этого хватает, чтобы я распахнул глаза. — Если будешь держаться от неё подальше, если оттолкнёшь и прекратишь эти подростковые сопли про закаты и «трах на берегу», мы оставим её в покое.

Медлю. В этой угрозе что-то не сходится.

— А если я не захочу? Если не сделаю этого? Вы не можете заставить её играть. Стать одной из нас. Она не станет.

Кронос смотрит серьёзно, но, видимо, сдерживался — потому что лицо ломается в злую улыбку. Он смеётся так, что отпускает меня и хватается за ножку стола. Рея бесстрастна, а братья с сёстрами шокированы, как и я.

— Ты серьёзно, сынок? — спрашивает, всё ещё забавляясь. — Думаешь, Хейвен откажется от наших денег? От нашей помощи? У отца уже долги. Я могу довести их до такого, что деньги им понадобятся ещё отчаяннее. Я могу заставить её умолять стать одной из нас.

— Она не… — пытаюсь возразить.

Кронос резко встаёт, цепляет меня за шею. Дёргает вверх — я привстаю, и к лёгким приходит всё меньше воздуха.

— Хейвен такая же, как мы, как ты. Она живёт ради победы. Нет ничего важнее игры, денег и семьи. Она бы никогда не выбрала тебя. Запомни, сынок. Потом спасибо скажешь.

Поняв, что мне не хватает воздуха, он отпускает.

Мне нечего сказать. Нечем крыть. Потому что нет ничего, что могло бы вытащить меня отсюда. Кроме как принять условия. А я не могу позволить отцу провернуть с Хейвен свои фокусы.

— Если я закончу… всё, — лепечу по-идиотски, — вы оставите её в покое? Мы столкнёмся через неделю — и на этом конец?

Прежняя ярость исчезает. Сразу. Будто её и не было. Он поправляет мне пиджак на плечах, зачесывает волосы назад — тщетная попытка навести порядок.

— Сделаем так, Адис мой.

Горло сухое, слюна не сглатывается. Сердце по-прежнему колотится, как сумасшедшее. Но я не спорю. Я не хочу, чтобы Хейвен досталась наша судьба — даже если в ней хватает «плюсов». И как бы ни было больно физически от мысли, что мне придётся оттолкнуть её, ещё больнее — представить, что она станет частью семьи.

Отец садится, готов есть, будто ничего не случилось. Я почти поднимаюсь, когда в поле зрения появляется рука. Маленькая, тонкая рука. Рука Афродиты. Сестра улыбается мягко — молча обещая, что всё позади и будет лучше. Я хватаю её, хоть и не использую, чтобы встать: для неё я слишком тяжёл.