Книга Сошествие в Аид, страница 243 – Хейзел Райли

Тыльной стороной ладони вытираю мокрый лоб, откидывая прядки, вырвавшиеся из хвоста и прилипшие к коже. Я бы сказала — отвратительной, но Гермес смотрит так, будто я и правда секси.

Аполлон бьёт по боксёрскому мешку.

— С этим мы закончили.

— В каком смысле?

Он едва улыбается:

— Месяц как ты лупишь мешок. До поединка с Хайдесом три дня — пора выйти против кого-то живого. Например, меня.

Гермес таращит глаза, потягивая кофе… прямо из кофеварки. Сегодня он заявился на полчаса позже начала тренировки с ковриком для йоги и дымящейся туркой в руках. Пока что успел лишь стереть лак с ногтей и намазать руки клубничным кремом. У него тут день спа.

— Я не могу выйти против тебя, — выпаливаю. Пятюсь, будто это поможет.

Аполлон раскрывает руки и идёт ко мне:

— Почему? Боишься, что тебе больно сделают? Обещаю, буду бережным.

Закатываю глаза — он тихо смеётся.

— Я не чувствую себя достаточно сильной. И не хочу бить тебя, Аполлон.

Стоит ему понять, что я боюсь причинить ему боль (хотя мы оба знаем, насколько это маловероятно), как взгляд у него становиться мягче, а щёки заливает румянец. Долго в глаза он всё ещё не может смотреть — больше пяти секунд даются с трудом, но прогресс есть.

— Хейвен…

Я снова качаю головой и отступаю:

— Нет. Не хочу тебя бить.

На этот раз он делает один шаг — и хватает меня за плечи. Тёплые ладони на мокрой коже заставляют меня дёрнуться — боюсь, ему неприятно. Пытаюсь вывернуться, но Аполлон крепче сжимает и тянет ближе:

— Хейвен, обещаю: ты мне не сделаешь больно, — говорит игриво и очень нежно.

— Эй, вы там долго, или начнёте уже лупить друг друга? — орёт с конца зала Гермес.

Аполлон кивает мне — в центр. Вздыхаю обречённо и иду навстречу аплодисментам и завыванию Гермеса. Тот затыкается только затем, чтобы кинуть брату пару перчаток.

— Сейчас попробую тебя ударить, — предупреждает Аполлон, затягивая липучки. — Я научил тебя всем своим способам блокировать и предвидеть. Примени на мне, ладно?

Киваю, хотя именно в этот момент не помню ни единого. И тут же взрывается знакомое интро — Eye of the Tiger. Я даже не оборачиваюсь: понятно, кто. Гермес держит переносную колонку и врубил песню на неприличной громкости.

Аполлон жестом велит не реагировать — кое-как держусь.

Встаю в стойку и жду. Его первую атаку я угадываю сразу: левую ногу вывел, плечо с противоположной стороны едва дрогнуло. Правый кулак Аполлона выстреливает слишком быстро, чтобы уйти, — ловлю его на блок. От удара меня отшатывает на пару сантиметров, но не больно.

Опускаю руки — у Аполлона глаза сияют довольством.

— Видела? Ещё раз.

Вторая попытка — финт. Знаю: он двое суток гонял меня распознавать и разыгрывать финты. Не просто читаю и ускользаю — решаюсь ответить. Проворачиваюсь, спиной упираясь ему в спину, и бью локтем, заставляя согнуться. Проскакиваю по инерции мимо, цепляю шею, следя, чтобы не пережать.

— Удивился? — шепчу, очень довольная.

Лица его не вижу. Но ладонь накрывает мою и мягко гладит по косточкам.

— Нисколько. Я знаю, на что ты способна. — Цокает языком. — Но в боксе локти нельзя. Это было жульничество.

— Вы всегда жульничаете. У вас же на этом все игры держатся?

Глаза вспыхивают одобрением.

— Отличный ход, Хейвен.

И я допускаю грубую ошибку — позволяю себя отвлечь его добротой. Аполлон переворачивает расклад за секунду: делает рычаг на моих руках и поднимает меня, крепко удерживая. Когда снова ставит на пол, его ладони уже на моём корпусе: одна поднимается к горлу, обхватывая его, другая сползает на обнажённый живот. Из такого захвата я легко бы вышла, но всё произошло так быстро, и Аполлон так смело пошёл вперёд, что я застываю.