Книга Сошествие в Аид, страница 249 – Хейзел Райли

— Без правил? — наконец спрашивает. — Кроме запрета на чувства?

Я скольжу ниже, прижимая пах к его уже напряженному стояку.

— Любовь не допускается. Только удовольствие.

— Я не люблю тебя, — отвечает он.

Я усмехаюсь и начинаю двигаться чуть сильнее, ища трение.

— Добавь эту фразу в список твоих самых тупых реплик, Хайдес.

Его челюсть напрягается. Моя насмешка ему явно не по душе. Одним движением он стаскивает с меня свитер, оставляя меня перед собой в одном лифчике. Я усмехаюсь — но это поражение. Контроль ушёл из моих рук.

Хайдес засовывает ладони в мои джинсы, цепляется за края трусиков и дёргает их вверх, заставляя хлопнуть о кожу. В этой позиции он не может их снять — и рычит от досады:

— Хейвен, я хочу видеть тебя без этих чёртовых штанов. Чем быстрее — тем лучше. Иначе раздеру их, как-то платье на балу.

Он пытается перевернуть нас, но я вбиваю ладони ему в грудь и резко прижимаю к полу. Его лицо искажено недоумением, рот приоткрыт, но слов нет. Я выпускаю всю злость, копившуюся неделями.

— Так что? Ты хочешь прижать меня к двери — как тогда Лиззи?

Мелькает вспышка осознания. Он отворачивает голову, но я возвращаю её обратно, заставляя смотреть прямо мне в глаза.

— Хейвен…

— Ты мог продолжать калечить меня словами, — шепчу. — И я бы это вынесла, клянусь. Я бы лучше каждый день выходила с тобой на ринг, чем слышать, что ты был с другой. В паре шагов от меня. Ты мог выбрать миллионы способов разбить мне сердце, и ты выбрал все. Все до единого, Хайдес, чёрт возьми. — Я бью его кулаком в грудь, но он даже не моргает. — Ты меня…

Две руки сжали мои запястья. — Я не занимался с Лиззи сексом в ту ночь.

Слеза уже катится по моей левой щеке. — Что?

Ему, похоже, даётся невероятно тяжело это признать. — Мы изображали. Мы должны были.

У меня нет слов. Облегчение — хотя я и не должна радоваться, ведь это ничего не меняет в нашей жалкой ситуации. И злюсь. До чертиков. Каждый следующий день я слышала в голове те чертовы звуки из той ванной.

Я не замечаю, что Хайдес сел — всё ещё держа меня на руках, — пока серый цвет его глаз не заполнил моё поле зрения. Он освобождает мои запястья и переплетает пальцы с моими в такой нежной хватке, что ещё одна слеза вырывается из-под контроля.

Хайдес наклоняется ко мне и ловит её кончиком языка. Я смотрю, как он её пробует, а затем снова прижимает губы к моей коже, чтобы поцеловать влажную дорожку, что она оставила. Он просовывает руку в мои волосы, у основания шеи, и запрокидывает голову назад, чтобы поцеловать каждый сантиметр моего лица. Его мягкие, но потрескавшиеся губы везде — останавливаются там, где никто раньше не задерживался.

— Хайдес…

— Мне жаль, — прерывает он меня дрожащим голосом. Он остановился и закрыл глаза. — Ты такая упрямая, что никакое моё говно-поведение тебя от меня не отвадило. И я умирал по чуть-чуть каждый день, Хейвен. Могу поклясться, что ты — единственная женщина, которую я хочу целовать и трогать. Всё остальное меня не интересует. Ни капли.

Я касаюсь его подбородка губами, но он понимает, что я хочу поцеловать его, и чуть отстраняется.

— Хайдес, я…

— Не говори этого, — восклицает он, пугая меня. — Не говори, прошу тебя, Хейвен. Ты была бы первым человеком, и тем, с кем мне нельзя быть. Не делай этого. Это слишком больно.