Книга Сошествие в Аид, страница 48 – Хейзел Райли

Я замираю. Хайдес? И спорт?

Гермес хихикает, заметив моё выражение, и взмахивает рукой с белым маникюром:

— Я знаю, он слишком «дива», чтобы мараться потом, но что-то — или кто-то — заставило его захотеть нарастить мускулы… — Он подмигивает.

— Ты уверен, что он там? Я не собираюсь обшаривать весь Йель… — бурчу я.

Его взгляд скользит за мою спину. Точнее — на кого-то. Справа возникает золотая волна волос. Афродита.

— Что тут у нас? — спрашивает она и смотрит на меня с весёлым прищуром. — Привет. Тоже пришла раздеться для нас?

Я должна бы разозлиться. Или хотя бы обидеться. Это ведь нормальная реакция, да? Но, наоборот, меня это смешит. Потому что все остальные студенты пялятся на меня, как на убийцу невинного ягнёнка, с завистливым сарказмом. А Лайвли реагируют иначе. Они смотрят так, будто… гордятся мной. Даже звучит безумно, но они будто одобряют мой поступок. То же самое выражение я заметила на их лицах во время Naked Truths.

— Нет. Но если приведёшь сюда Аполлона, я, может, и передумаю.

Афродита прыскает и усаживается напротив Гермеса, который тоже скрывает улыбку.

— Чтобы закончить нашу милую беседу, Хейвен: да. Найдёшь его в тренажёрке, в подвале.

— Я бы поклялась, что ты пойдёшь прямиком к Афине, — замечает Афродита, открывая бутылку сока и делая глоток.

— Поверь, у меня припасено и для неё, — шиплю я.

Не дожидаясь их ответа, резко разворачиваюсь и выхожу из столовой. Гермес отвлёк меня на пару минут, но злость накатывает с новой силой.

Я и не подозревала, что здесь есть подвал, но указатели к спортзалам нахожу без труда. Передо мной длинный коридор с дверями по обе стороны. Ну и куда теперь?

Я хватаюсь за каждую ручку подряд, даже не удосуживаясь стучать. Первые четыре комнаты пусты. В пятой — ещё до того, как открыть — слышу звуки. Глухие удары и прерывистое дыхание.

Я осторожно нажимаю на ручку и заглядываю внутрь. Светлая комната с прорезиненным полом и скамьями для штанг. В углу висит боксёрский мешок.

И там Хайдес. Спиной ко мне, в спортивных шортах, с голым торсом. Пот покрывает его кожу, и под лампами она будто сияет. Он снова и снова бьёт по мешку — голыми руками.

Даже я понимаю, что в боксе используют перчатки. И то, как он сдавленно стонет, подтверждает: кулаки болят. Но он не останавливается. Удар за ударом, правый, левый. Каждый раз мышцы рук напрягаются, вздуваются.

Да, ноги у него не особо прокачаны. Но пресс… компенсирует с лихвой.

Я хотела эффектно ворваться, распахнуть дверь и заорать: «Ты мне должен объяснения!» Но момент упущен: дверь уже распахнута, а он даже не заметил меня.

Хайдес замирает, стоит ко мне спиной.

— Долго ещё собираешься торчать там, пялясь на меня?

Я вздрагиваю, но тут же беру себя в руки и расправляю плечи.

— Ты должен мне объяснения.

— Не знаю, заметила ли, но я немного занят. — Он бьёт по мешку.

— Заметила. И меня это не волнует, — отвечаю, шагая к нему. — Так что оставь этот мешок в покое и дай мне ответы.

Он явно меньше всего на свете хотел сейчас этого разговора, но всё же поворачивается ко мне и остаётся стоять, тяжело дыша. Влажная грудь ходит вверх-вниз в быстром ритме, волосы растрёпаны, прядь падает на лицо. Его обычно серые глаза кажутся тёмными и мрачными.

— Чего тебе, Хейвен? — говорит он с оттенком обречённости.

Я открываю рот, но он отворачивается и берёт с лавки бутылку воды. Срывает крышку и выливает себе на голову, обдавая холодом волосы и половину торса. Чёрные пряди липнут к коже, вода струится по лицу, обрисовывая линию шрама. Он зачесывает мокрые волосы назад пальцами.