Книга Моя по праву зверя, страница 12 – Алисия Небесная

Вместе с ней на поверхность вырвалось то, что я так долго сдерживал. То, что прятал глубоко внутри себя: зверя, запах, жгучую тягу, память о её шее, дыхании, взгляде. Всё это поднялось, как пепел из неугасимого огня. Пусть тешит себя иллюзией, что у неё есть выбор. Пусть притворяется, будто вернулась по своей воле. Но тело никогда не обманывает.

Её пальцы вздрогнули, когда я коснулся запястья. Едва уловимое движение, но для меня оно было как удар током. Волна пробежала по телу, обжигая каждую клетку. Волчица внутри неё узнала меня, приняла.

И мой зверь сошёл с ума. Он рвётся, царапает изнутри, вылетает вглубь взгляда. Я с трудом удерживаю спокойствие на лице, когда внутри — голод. Яркий. Невыносимый.

Видел, как вспыхнули её глаза, когда мы встретились взглядом. Видел, как дыхание стало короче, как губы на секунду дрогнули, прежде чем снова вытянулись в колкую усмешку.

Она всё ещё держится, но уже ощущает это. Связь между нами стала крепче. Живее. Теперь это не тонкая нить или отблеск воспоминаний. Это верёвка, натянутая между нашими телами, грубая и жёсткая. И каждое её движение — как рывок за конец этой связи. Её шаги чувствую кожей, а её слова слышу раньше, чем она успевает их произнести.

Я одержим ею. Уже не скрываю это от себя. Её аромат проникает в мои лёгкие, её походка притягивает взгляд. Я не просто хочу её, я уже не могу быть без неё. Волк внутри меня зачарован. Медленно, осторожно, но она улавливает мой запах. Она может обманывать кого угодно, даже себя, но не инстинкты.

Она моя. Без оговорок. Она — часть этого круга, как и всё остальное в стае: порядок, закон, границы.

Пусть держится на расстоянии. Прячется за стенами и отцовским голосом. Это не поможет.

Я умею ждать. Но уйти ей уже некуда. В бар я не пошёл. Ночью — пусто, если в голове шумит одно имя. Не трачу время, если мозг занят запахом.

Утро — по распорядку: пробежка, проверка постов, распределение заданий. Рей уже с рассвета гоняет щенков — к завтрашнему дню будут выть от усталости. И правильно.

Но Беллу я нахожу не там, где ожидал. Не у дома. Не на границе. В центре.

Она стоит у края арены, где дозорные проводят свои спарринги. Не прячется в тени, не уходит в сторону. Её взгляд устремлён вперёд, словно она выбирает достойных. Губы плотно сжаты, лицо сохраняет спокойствие. Но глаза — живые, хищные. В них читается внимание и проницательность.

Она внимательно изучает каждого. Не просто смотрит, а сканирует, проникая в суть. От этого у меня внутри просыпается нечто странное. Не ярость, не желание.

Жажда. Я стою в тени, наблюдаю. Подходит старший тренер. Я киваю, отвечаю коротко и снова смотрю на неё. Внутри меня просыпается зверь.

Рядом с ней вертится молодой — слишком близко, самоуверенно, принюхивается к чужому, шутит, лепечет, а она смеётся — тихо, но для меня это звучит, как пощёчина.

— Провокаторша, — рычу сквозь зубы.

Я двигаюсь — медленно, но так, что даже воздух вокруг наэктрализовывается. Щенок ничего не чувствует: ни запаха на её коже, ни силы, что нависла над ним. Он играет в самца, не поняв, что уже стоит в моей зоне — там, где чужим не выжить. А Беллин взгляд, за который он тянется, давно мой — по праву метки, по закону стаи, по звериному счёту.

— Меня зовут Рой, — самодовольно тянет руку, будто не чувствует запаха.