Книга Моя по праву зверя, страница 10 – Алисия Небесная

— Нет, — спокойно отвечает отец.

И этого достаточно. Не всех. Только меня. Проверка. Демонстрация. Напоминание: «Ты либо с нами, либо против». Они хотят знать, чья я теперь. Волчица ли. Или всё ещё чужая.

— Белла, выйди к нему, — голос отца ровный. Тихий. Опасно тихий.

— Зачем? — смотрю в упор. — Я никому здесь ничего не должна.

Он поднимает взгляд.

— Ты волчица. А это — стая. Здесь есть традиции.

— Я не из тех, кто склоняет голову, — бросаю резко.

— И никто не просит, — голос отца становится тверже, как дерево под порывом ветра: гнётся, но не ломается. — Но есть вещи, которые не игнорируют. Даже такие упрямые, как ты.

Я знаю этот тон. Сдержанный. Последний. За ним всегда следуют приказы.

— Пройдёшь мимо — покажешь, что тебе плевать на стаю.

— А мне и плевать, — бросаю резко.

— Может, и так. Но им — нет. И они не простят.

Он делает паузу. Потом добавляет — тише, почти по-отечески:

— Уважение — это не покорность. Это выбор. Сила — в нём.

— Я уже выбрала.

— Тогда выбери достойно. Сделаешь шаг — тебе же будет проще, — продолжает отец. — Я учил щенков стоять прямо. Ты умеешь лучше. Покажи.

Он смотрит спокойно. Как бета. Как отец.

Без давления. Без жалости. И я понимаю: не выйти — значит проиграть.

— Ладно, — выдыхаю. — Выйду. Поздороваюсь. Хватит?

— Не нужно театра, — отвечает он ровно. — Просто выйди.

Я киваю. Он — тоже. Без «молодец», без «я горжусь». Только короткий кивок. И этого достаточно.

У самой кромки двора — Райан.

Стоит так, будто вышел подышать воздухом. Но я вижу — случайностей нет. Ни в его позе, ни во взгляде, ни в том, как он держит пространство вокруг.

Он спокоен. Слишком. Это не равнодушие. Это — контроль, доведённый до инстинкта. Всё уже решено за нас обоих, и он стоит здесь, как хозяин, которому не нужны ни вопросы, ни ответы.

Чуть в стороне — Брендон.

Видимость расслабленности — но глаза выдают иное: он просчитывает траектории, выстраивает варианты, анализирует каждый мой шаг ещё до того, как я его сделаю. Не интерес. Не любопытство. Угроза — скрытая, но реальная.

Я иду к ним. Спокойно. Ровно. Без торопливости. Без права на сомнение.

Каждый шаг отдаётся в теле тяжёлым биением. Волчица внутри просыпается — не от страха, а от напряжённой готовности.

Спина выпрямлена, подбородок чуть выше. Всё правильно. Всё — как должно быть.

Но стоит взглядам пересечься — дыхание сбивается, лёгкие на миг забывают, что значит вдыхать.

Не судьба, не связь. Просто он умеет смотреть так, будто ты уже принадлежишь ему — его земле, его решению.

Райан не делает ни шага. И в этом сила.

Он даже не приближается, но пространство вокруг тяжелеет, подчиняясь его присутствию. Не напор. Не рывок. Давление. Тяжесть того, кто привык брать без слов. Смотрит так, словно выбор уже сделан. И отпускать не собирается.

— Вернулась, — произносит он.

Голос низкий, с хрипотцой, ударяет в каждую паузу. Не вопрос. Не радость. Факт.

— Случайно вышло, — отвечаю сухо, слишком ровно, чтобы не выдать дрожь внутри.

Не дам ему почувствовать, что мне нужно время. Прохожу мимо. Ни замедления, ни взгляда через плечо. Пусть смотрит в спину. Пусть ждёт поклонов и признаний. Я не из тех.

— Дерзишь, Белла, — звучит у меня за спиной.

Тихо. Глухо. И холод пробегает по позвоночнику. Волчица внутри замирает. Она слышит. Она знает.