Книга Моя по праву зверя, страница 24 – Алисия Небесная

— Да, — коротко отвечаю, не поворачивая головы.

— Потанцуем? — и он уже ближе. Резко, без переходов. Словно уверен, что я не скажу «нет».

Он стоит слишком близко. Нарушает воздух.

— Не ищу знакомств, — отвечаю спокойно, скольжу со стула и направляюсь обратно к девочкам.

Но он не отступает. Ладонь — крепкая, сухая — перехватывает меня за локоть. Склоняется к самому уху. Дышит тяжело.

— Да ладно тебе. Много теряешь, — шипит.

— Нет. Не многое, — резко, почти по-звериному. Отталкиваю его от себя, вырываю локоть. Он чуть отшатывается.

В глазах — удивление. Как у мужчины, которому редко отказывают. Или почти никогда.

Я разворачиваюсь. Возвращаюсь на танцпол. К своим.

Внутри воет волчица. От отвращения. Запах этого самца — приторный, чужой, он не признаёт границ. Её, моих.

Спустя двадцать минут возвращаюсь за напитком. Он уже рядом с другой. Всё та же улыбка, будто по инструкции: полушаг вперёд, лёгкий наклон головы, жаркое дыхание.

Улыбается. По сценарию.

Допиваю свой мохито. Заказываю спрайт. Голова уже тёплая, хватит. Девочки подлетают со смехом и новыми бокалами.

— За встречу! — кричит Кайла, высоко поднимая стакан.

— И за то, что в этой стае можно быть собой, — добавляет розовенькая.

Смеёмся. Чокаемся. Снова в ритм. Снова в танец.

Сначала я думаю, что это просто духота. Вентиляция не справляется, тела слишком близко, музыка слишком громкая — всё, как всегда. Но потом… нет, это не просто жара.

Это внутри. Жар начинается в груди, будто кто-то подливает в кровь расплавленный мёд. Он растекается по венам, доходит до кончиков пальцев, до щёк, до колен. Воздух становится сладким. Лёгким. Как будто можно вдохнуть чуть глубже — и улететь.

Что это?..

Я смотрю в стакан. Пусто. Только капля на дне. Лимон. Лёд. Ничего подозрительного. Но тело не врёт.

Температура растёт. Бедра хотят двигаться. Грудь набухает от каждого баса. Кожа кажется слишком чувствительной — даже воздух об неё трётся, как ткань.

И запах. Он вдруг всюду. Волчий. Мягкий, пряный, дикий. Он тянет, гипнотизирует. Я ищу его глазами.

Райн.

Где он? Я точно видела, как он выходил на балкон. Может, курить? Может, кто-то позвал?.. Я шагаю к выходу, вглядываюсь в лица, но в клубе всё плотно: вспышки света, смех, чужие руки, чужие глаза. Ни его силуэта, ни знакомого запаха.

В груди вдруг становится тесно, как будто то, что должно было быть рядом — исчезло. Я разворачиваюсь, пытаюсь прорваться обратно — и тут он.

Не Райн. Тот самый. Парень с барной стойки. Тот, что лез. Тот, что шептал.

— Я же говорил, много теряешь, — ухмыляется.

Он появляется слишком близко. Словно тень, что ждала за спиной. Я отступаю — тело подсказывает опасность, но движения вялые. Не хватает воздуха. Не хватает… воли?

Он тянет руку. К лицу, к волосам. И я чувствую, как всё во мне сжимается, но тело словно не моё.

Я пытаюсь разглядеть его лицо — раньше оно казалось просто пустым, но сейчас…

Что-то в глазах. Нечеловеческое.

Он тянет меня за руку — не грубо, скорее мягко, почти игриво. Танцевать? Я киваю. Сейчас — почему бы и нет. Тело просит движения, огня, близости.

Запах у него другой. Не Райн, нет — не тот, что цепляется за подсознание, как метка. Но этот тоже... не отталкивает. Теплый, с горечью пряностей, с ноткой чего-то знакомого, но неуловимого.

Он прижимает меня к себе — уверенно, намеренно. Танцует хорошо. Ведёт, не даёт сбиться. Тело подстраивается — бедро к бедру, рука на спине, другая скользит вниз и снимает с меня куртку. Легко. Как будто так и должно.