Книга Моя по праву зверя, страница 33 – Алисия Небесная

Отец сдержан. Молчит. Я поджимаю губы.

— У нас принято представляться, — говорю, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Рейчел улыбается. Без тепла.

— В стае принято сначала уважать старших.

— Уважение зарабатывается, — парирую спокойно.

В зале повисает тишина. Один из старших членов Совета кашляет, отводит взгляд.

Отец бросает в сторону Рейчел короткий взгляд, предупреждающий, но она только чуть наклоняет голову.

— Вижу, воспитание в городе даёт интересные плоды, — холодно говорит она. — Посмотрим, насколько они приживутся в лесу.

Я не отвожу взгляд. Пусть смотрит.

Пусть знает: я не та, кого можно согнуть.

— Рейчел, будь спокойнее. Девочки не было в стае долго, — спокойно говорит один из мужчин. Его голос глубокий, немного хриплый, но в нём — уважение к самому факту жизни, а не к статусу.

Взгляд — тёплый, цепкий. Почему-то сразу располагает к себе.

— Как скажешь, Артур, — хмыкает Рейчел, не скрывая иронии. Она откидывается в кресле, скрещивает ноги и делает вид, будто ей скучно. Но глаза блестят. Она слушает.

— Белла, — снова говорит Артур, обращаясь уже ко мне. — Мы живём иначе, чем ты привыкла. У нас свои порядки, правила. И Совет надеется, что ты готова их принять.

Я смотрю прямо.

— Я понимаю, — отвечаю спокойно. — Но “принять” — не то же самое, что “прогнуться”.

Кто-то тихо кашляет. Рейчел хмыкает снова, но не вмешивается.

— Уважение к традиции — не прогиб, — говорит второй мужчина. — Это часть выживания.

— Возможно, — говорю я. — Но уважение — это не то, что можно просто потребовать. Его нужно заслужить. С обеих сторон.

Повисла тишина.

Рейчел чуть улыбается, скрестив пальцы на коленях. Смотрит на меня, как будто ждёт, когда я оступлюсь.

— Надеюсь, ты покажешь нам, как это делается, — произносит она. Голос мягкий, но в каждом слове — укол.

Я не отвожу взгляда.

— Я пришла не за тем, чтобы что-то доказывать, — говорю, чувствуя, как внутри сжимается всё. — Я лишь вернула прах мамы домой. На её землю. Это всё.

— Семейный долг? — насмешливо уточняет Рейчел. — Интересно, почему он вспомнился только сейчас.

Я уже открываю рот, но опережает отец.

— Хватит, — говорит спокойно, но твёрдо. Голос не громкий — но зал сразу затихает.

— Белла сделала то, что считала правильным. Её мать ушла из стаи осознанно. Вернуться сюда — её решение. И это достойно, даже если кому-то здесь не нравится, как она говорит.

Я смотрю на него. Внутри всё дрожит — от неожиданной, почти осязаемой поддержки.

— Спасибо, — выдыхаю одними губами.

— Ты давно не была с нами, — вмешивается Артур, глядя уже мягче. — Тебе многое предстоит вспомнить… или переосмыслить. Но ты всё ещё часть стаи. Это главное.

Рейчел молчит, только проводит ногтем по краю подлокотника.

Её молчание — не сдача. Это пауза перед следующим ходом.

И я чувствую — следующая встреча с ней будет жёстче.

Но сейчас я не одна.

И этого достаточно, чтобы выпрямить спину.

Как только дверь за ней закрывается, я разворачиваюсь и иду к бару.

Кто-то решился подмешать моей паре лунный корень с валерьяной, возомнив себя богом, но тем самым подписал себе приговор.

Всё внутри клокочет.

Волк ходит по кругу, когтями скребёт рёбра изнутри. Он знает: Белла могла не вернуться. Если чужой волк поставит метку — её тело сломают, запах чужого станет якорем. А для истинной пары это — разрыв, боль и ярость, после которых выжить не дано никому.