Книга Моя по праву зверя, страница 31 – Алисия Небесная

Белла почти не двигается. Ни слова, ни жеста. Но её тело напряглось, а дыхание стало прерывистым. В ней поднимается волна — но не истерика. Глубже. Тише. Стыд, злость, обида — всё сразу. Всё в тишине. И мне — как будто по коже оголённым проводом. Боль — не её. Уже моя.

Мне достаточно одного взгляда на Рейчел, чтобы понять — она довольна. Она видит реакцию. И наслаждается.

Она делает шаг — будто хочет что-то объяснить:

— Простите, всё не совсем…

— Не надо, — я не оборачиваюсь. Ладонь мягко касается её запястья. Одно короткое, но уверенное движение. Всё, хватит.

Я поворачиваюсь к отцу и Рейчел, но не говорю ни слова. Они больше не важны. Разворачиваюсь и ухожу.

В спальне открываю шкаф. Не смотрю, что беру. Рука сама находит старую футболку и свободные штаны. Они немного поношенные, с выцветшими швами, но мягкие и уютные. Мои.

Футболка велика, но это не важно. Главное, что она чистая, теплая и моя.

Возвращаюсь. Белла стоит, опустив глаза. Её щёки пылают, но подбородок больше не дрожит. Она держится. Я молчу. Просто подхожу и протягиваю одежду.

— Там, — кивок в сторону спальни. Коротко. Без давления. Но понятно: теперь она — под моей защитой.

Белла не спорит. Просто берёт одежду, прижимает к груди и уходит. Быстро, тихо. Только звук шагов по полу — мягкий, сдержанный. Дверь за ней закрывается, и в комнате снова воцаряется тишина.

Я разворачиваюсь к отцу. Рейчел всё ещё рядом. Стоит, будто ни при чём, но в каждом её движении — удовлетворение. Цель достигнута. Она скинула яд и теперь может уйти. Лицо безупречно — ровное, вежливое, но это не лицо, это маска. Улыбка приличия, за которой — холод и расчёт.

Хочется прекратить этот обман. Выгнать её, заставить извиниться перед Беллой и мной. Но я пока не альфа.

— Мы можем идти? — спрашиваю, глядя прямо в глаза отцу. Ни раздражения, ни просьбы — только ожидание.

Он чуть хмурит лоб, будто обдумывает. Потом кивает.

— Лучше, если ты сам проводишь Беллу домой. Рею нужно знать, что с ней все в порядке.

Я молча киваю. Он прав. Это важно. Для её отца, для стаи. Никаких слухов, никаких лишних разговоров.

Внутри меня все кричит: оставь её. Оставь здесь. Но я сдерживаюсь.

Рейчел уходит, не прощаясь. Только её каблуки стучат по деревянному полу, как четкий ритм метронома. Отец провожает её взглядом, затем поворачивается ко мне. Его глаза, цепкие и проницательные, задерживаются на мне. Он читает меня, как открытую книгу. Лёгкий кивок. Неоднозначный. Но я считываю: понял, принял, запомнил.

— Я доверяю тебе, Райан, — сказал он тихо, но уверенно. Коснулся моего плеча — коротко, по-мужски. Это был не жест поддержки, а признание. Затем развернулся и ушёл, не оглядываясь.

Я остался один. Взял футболку, которая лежала рядом, и натянул её через голову. Сел на край дивана и стал ждать.

В тишине. Без размышлений. Лишь волк внутри зашевелился, ощутив её присутствие.

Она появляется медленно, почти робко.

Моя футболка на ней — велика, сползает с плеча, обнажая влажную кожу. Волосы всё ещё влажные, прилипли к шее. Щёки — красные, не то от стыда, не то от тепла. Глаза не поднимает.

Смотрит в пол. Но идёт ко мне. Шаги лёгкие, будто она идёт по тонкому льду. Не знает, выдержит ли пространство между нами. Смешная. Чужая. Но в то же время — самая близкая.

Я поднимаюсь и протягиваю ей руку.