Книга Взрывные дела Твайлы и Фрэнка, страница 124 – Меган Баннен

Подумай она хорошенько, она бы отправилась к Дакерсу, рассчитывая на его милосердие. Но она вообще не подумала. Она была гигантской кучей невнятных чувств, и ноги понесли ее туда, куда хотело сердце, а не голова.

– Можно войти? – выпалила Твайла, стоило Фрэнку только открыть дверь.

– Конечно. – Он отошел, пропуская ее в гостиную.

Твайла не привыкла к его короткой стрижке, а еще, если не считать костюма и (мельком) пижамы, она уже несколько недель не видела его в нерабочей одежде. В теплом свете газовых ламп он выглядел мягче, одетый в чистую белую футболку и вылинявший синий комбинезон, а учитывая, что он использовал такой же стиральный порошок, пахло от него домом.

Он покосился на улицу в открытую дверь.

– А где твоя баржа?

– Около дома Уэйда.

– Ты пешком шла?

Она кивнула.

Фрэнк закрыл дверь и посмотрел на Твайлу, склонив голову, – руки на поясе, пальцы ныряют в передние карманы. Это была такая знакомая, такая фрэнковая поза, что Твайла не выдержала. Она думала, будто уже все выплакала, но тут разревелась, повиснув на любимом кресле Фрэнка и заливая все вокруг слезами. Он не стал расспрашивать. Он обнял ее, и увел на диван, и сел рядышком, и взял за руку, и ждал, пока она выскажет все сама, и Твайла чувствовала себя так, как и полагалось – словно ее утешает друг.

– Я поговорила с Хоуп насчет свадьбы, и мы поругались, и она сказала, что меньше всего на свете хочет быть похожа на меня-а-а-а… – Последнее слово она протянула горестным стаккато.

Фрэнк крепко сжал ее руку.

– Ох, солнышко.

– И она права.

– Нет, не права. Погоди-ка. – Он поднялся и тут же вернулся с платком.

– Права. – Твайла стояла на своем, вытирая чистым платком щеки. – Я даже согласилась с ней. Сказала, что мне тоже меньше всего на свете хочется, чтобы она стала мной. Я пыталась объяснить ей, что брак – это трудно, особенно с детьми, а она так разозлилась, и теперь я не могу жить у Уэйда, а в моей крыше дыра, и все ужасно, и прости, что прошу пожить у тебя, когда тебе самому грустно из-за Мэри Джорджины, но мне больше некуда идти.

– Для тебя всегда найдется место. Ты же знаешь.

Больше всего на свете Твайле хотелось свернуться клубочком у него на коленях, залезть в него целиком, под кожу, до самой кости. Ей так яростно хотелось этого, что она едва терпела, и дело было не в отчаянной чувственности этого желания, а в его всеобъятности. Твайлу терзало ощущение, будто она погружается в нечто гораздо большее, чем она сама, и понятия не имеет, где границы.

Она спрятала лицо в платок Фрэнка и взмолилась к себе держаться. Да и вообще, высморкаться все равно было нужно – в такое жуткое болото слез и соплей она превратилась.

– Я не перестилал кровать в комнате Лю, так что там может слегка пахнуть пивом после вас с Дакерсом. Можешь поспать у Энни.

Твайла кивнула, не доверяя собственному голосу – вдруг Фрэнк услышит этот гул перепутанных чувств.

Он погладил ее по голове.

– Бедняга. У тебя с собой ни рюкзака, ни вещей? Просто взяла и пришла с пустыми руками?

Он хотел лишь утешить ее, но под его лаской Твайле захотелось перевернуться и замурчать. Нужно было что-нибудь сказать, но, подняв глаза, она обнаружила его лицо куда ближе, чем думала. Его грудь поднималась на вдохе, а обратно воздух как будто не выходил. Фрэнк замер, Твайла тоже, повисла длинная опасная пауза. Предательские глаза Твайлы сползли на губы Фрэнка. Она закусила свои, чтобы не впиться в его поцелуем. Опять.