Онлайн книга «Похоронные дела Харта и Мёрси»
|
– Ох, Харт… – Дай договорю. Дай выговорюсь. – Он прижал ее к себе, так сильно, что боялся причинить ей боль, но будто не мог остановиться. – Я справился. Уложил их всех, но подошли еще, и я не знал, что делать, потому что Билл был все еще жив. Он лежал на земле, и, блин, Мёрси, ему было совсем худо. И он сказал мне – умолял меня – не отдавать его им. Так что я… Так что я… – Боже мой… – Так что я сделал так, чтобы из него бродяги не получилось. Мёрси не откликнулась, да он и не знал, услышит ли ее ответ. Он был далеко, стоял на поле, глядя, как боль кривит лицо Билла, когда Харт протыкает рапирой его аппендикс. Когда он заговорил вновь, голос был ровный и нездешний. – Остальные бродяги окружили меня, но я стоял и смотрел, как душа Билла полетела к тому дому, открыла дверь и пропала внутри. – А ты? Что случилось с тобой? Мёрси выскользнула из его рук и посмотрела на него со всем возможным сочувствием и добротой, и слеза, которую Харт не хотел бы проливать, покатилась у него по щеке. Сейчас, когда он все рассказал и отправил эту историю в неизвестность, он знал, что, если взглянет на Мёрси, совсем расклеится, так что глядел мимо, в темный дверной проем ее спальни. – Прибыли маршалы, заметив наш сигнал. Уложили остальных бродяг и отвезли меня в больницу. Я выздоровел, хотя не должен был. То поле могло бы стать моей могилой. Та дверь предназначалась мне, но в нее ушел Билл. – Харт вытер мокрые щеки. – Надо было вернуться и попробовать завершить начатое… – Нет. – Но я не вернулся. Не смог. Не смог заставить себя вернуться. Дом все еще там, но я даже теперь не могу смотреть на него. Мёрси погладила его по волосам, вытерла большими пальцами все еще слезящиеся глаза. – Не смей туда возвращаться. Даже не думай пытаться снова открыть эту дверь. – Открой я эту дверь семнадцать лет назад, сделай я, как велел Билл, он мог бы остаться жив. – Или вы бы оба умерли. Ты не знаешь, бессмертен ли ты, Харт. И понятия не имеешь, что там за той дверью. Как не знал и Билл, если уж на то пошло. – Ты что, не понимаешь? Я все равно что убил его! – Нет, не убил! – Она схватила его за плечи, но он отшатнулся от ее сочувствия – которое его даже раздражало – и отодвинулся на диване. Она погладила его по руке, но он замер под ее прикосновением. Он не заслуживал утешений. Он не заслуживал ничего хорошего, раз уж Билл всего из-за него лишился. – Не надо пытаться стереть мою вину, ладно? Не сотрется. – Я не пытаюсь стереть вину. Я пытаюсь переложить ее на виновного. Слова просочились внутрь ядом. Потому что, если виноват был не он, оставался только еще один человек, о ком она могла вести речь. Раздражение обратилось холодной враждебностью, стиснуло сердце ледяными пальцами. Он отпрянул от прикосновения Мёрси. – Не надо, – предупредил он, но Мёрси не уловила. Она полыхала гневом, и гнев предназначался Биллу Кларку. – Мне все равно, как сильно ты любил этого человека. Ты был ребенком. Он был взрослым. Он отвечал за тебя и за твое благополучие, но попросил рискнуть жизнью. И ради чего? – Я маршал. Он был маршалом. Вся работа – это риск. – Маршал или нет, но взрослый человек, который просит девятнадцатилетнего сделать до глупого опасную вещь – определенно не человек с моральным компасом. – Ты его не знала. – Может, и нет, но я знаю вот что: Пэну девятнадцать. Попросишь его открыть ту дверь? |