Книга Похоронные дела Харта и Мёрси, страница 145 – Меган Баннен

Мама.

Дедушка.

Тетя Пэтти (немножко).

Билл.

Грэйси.

Альма.

Диана.

Дакерс.

Мёрси.

Хотелось напоследок еще раз перечитать письма Мёрси, но он бросил их у нее в квартире в ту проклятую ночь, когда она прогнала его.

Когда чашка опустела и никаких причин медлить не осталось, он вытянул эквимара из ручья. Солелиз дернул головой, не желая выходить на сухую землю.

– Ты, возможно, последнее живое существо, которое я вижу на этой земле, так что прекращай вести себя как скотина, – велел ему Харт.

Солелизу было все равно, а вот Харт внезапно проникся. До этой секунды он подавлял страх, но теперь, когда оказался на последнем отрезке пути, страх пополз по спине и втянулся в легкие. Он закрыл глаза и вспомнил руки Мёрси у себя в волосах и большие пальцы, стирающие слезы с его щек.

«Не смей туда возвращаться. Даже не думай пытаться снова открыть эту дверь».

Интересно, она снова рассердилась бы на него, узнай, что он собрался сделать? Или когда открылась его ложь, он стал ей безразличен? Мысль о том, чтобы причинить ей еще больше боли, была невыносима, но он соврал бы, скажи, будто не хочет, чтобы она по нему горевала. Каким бы самовлюбленным ублюдком это его ни выставляло, он все равно хотел быть ей важным. А поскольку к Мёрси прижаться он не мог, он обнял за шею Солелиза, зарывшись лицом в скользкую гриву, пока не понял, что готов, а потом влез в седло с четкой и твердой решимостью.

В сектор 28 он приехал на закате и остановился, глядя на дом в поле с той же самой точки, с какой смотрел много лет назад вместе с Биллом. Учитывая, что в тот раз все провалилось, может быть, следовало зайти с другой стороны, но если Харт собирался закончить начатое, нужен был полный круг. Начал он отсюда.

– Если начнется жара, убирайся отсюда. Понял? – велел Харт Солелизу, который затопал и зафыркал. Эквимар уже нервничал, ощущая неправильность этого места. Харт надеялся, вдруг он сможет направлять его коленями, чтобы освободить обе руки для арбалетов, но понял, что этого никак не получится. Левой пришлось взяться за поводья, а для защиты остался лишь шестизарядник в правой.

«Значит, так», – подумал он. В десятый раз за десять минут он проверил, заряжены ли арбалеты в кобурах. Подергал рапиру в ножнах, коснулся рукояти каждого мачете за спиной. Кинжал на руке мешал с непривычки, но Харт его оставил. Лучше больше, чем меньше. Выдохнул так, будто пытался избавиться от бурлящих в голове мыслей. Потом намотал поводья на левый кулак и пришпорил Солелиза.

Жеребец вылетел из-под деревьев на открытое место и тут же начал рвать поводья, пытаясь повернуть назад, когда первые бродяги вышли навстречу. Харт тянул изо всех сил, удерживая эквимара. Аккуратно прицелился, нажал на спуск и уложил одного. Душа выскользнула из тела, а на поле ковыляли другие бродяги, отрезая его от дома. Харт прицелился в другого, промазал, прицелился снова – и уложил очередной захваченный труп. Еще выстрел. Еще. Еще. Мчась по лугу на паникующем Солелизе и едва удерживая тварюгу, он отшвырнул разряженный арбалет и выхватил следующий. Упало, выпустив души, несколько бродяг, но пришли другие, больше и больше, и стена между Хартом и его целью все ширилась. Он выхватил из кобуры последний арбалет, а когда в этом закончились болты, потянул из-за спины мачете.