Онлайн книга «Похоронные дела Харта и Мёрси»
|
Мэр Джинсберг любезно приглашает вас отпраздновать ДЕНЬ ОСНОВАТЕЛЕЙ: ИТЕРНИТИ 25 ЛЕТ! Контактный зоопарк! Катание на эквимарах! Барбекю! Танцы под звездами! Фейерверки! Харт обругал собственное невезение. Если «Бердсолл и сын» закрыты, придется ждать до конца следующей двухнедельной смены, чтобы поговорить с Мёрси, а это мучительно долго. Он посмотрелся в зеркало заднего вида и потер щетину, которую следовало бы с утра сбрить. Сейчас уже ничего поделать было нельзя, но он мог хотя бы причесаться. Он постарался привести себя в божеский вид и вылез из баржи, пока совсем не расклеился. На тротуаре было людно, и он чувствовал себя коровой в загоне по пути на бойню. Визги детей на мини-эквимарах и блеяние козликов и барашков из контактного зоопарка добавляли ощущения обреченного на заклание стада. Он едва прошел три шага к «Бердсолл и сын», когда колокол на ратуше зазвонил, и все вокруг застыли. Недавняя какофония утихла, все, кроме коз и овец, замолчали. – Учебная тревога? Сегодня? – заныл долговязый пацан, но мать схватила его за руку и шикнула. – Это не учебная тревога! Откуда-то ниже по улице раздались крики и плач, и в Харте включились годы танрийского опыта. Он бросился к барже за поясом и застегнул его, пока бежал на шум. – Не бегать! – крикнул ему кто-то, но он не обратил внимания. Через мгновение он заметил сбежавшего бродягу, совсем разложившегося – он ковылял по Главной улице в квартале от Харта, направляясь прямо к женщине, которая стояла на тротуаре у «Бердсолл и сын», желтая юбка ярким маячком светилась на пыльной улице. Мёрси. Он бросился вперед, вытаскивая мини-арбалет. Бродяга был от нее футах в десяти, когда Харт сделал первый выстрел, понимая, что на таком расстоянии шансы попасть в аппендикс почти нулевые. Бродяга замер, будто растерявшись. Потом вновь переключился на Мёрси, заковылял к ней. Шесть футов. Пять. – Пожалуйста! – взмолился Харт любому богу, который слушал, и выстрелил. Бродяга вздрогнул, затем упал к ногам Мёрси. Харт бежал со всех своих длинных ног, а янтарный огонек, который владел телом, выскользнул из раны и тихонько полетел к Танрии. Миг спустя Харт стоял над бродягой, обнажив рапиру, и колол, колол, колол, пока не убедился с лихвой, что тварь мертва, а потом ботинком откатил ее подальше от Мёрси. Она, не шелохнувшись, стояла перед ним, но глаза, полные ужаса, искали его взгляда. Колокол все звонил, когда Харт бросил оружие и, потянувшись к ней, заключил ее лицо в дрожащие ладони. – Мёрси? – Имя прозвучало всхлипом. Ее взгляд переместился на труп посреди улицы. – Ты цела? – спросил ее Харт. Взмолился. Она вновь посмотрела на него и покачала головой. Харт понял, что касается ее лица, и отдернул руки, полный крепкой смеси смущения, страха и облегчения. Он отвернулся посмотреть, нет ли где других бродяг, но Мёрси лихорадочно схватила его ладонь, будто испугавшись, что он ее оставит. Он неловко застыл от ее прикосновения, а потом успокаивающе накрыл другой ладонью ее ледяные пальцы – как он надеялся, в знак утешения. – Все хорошо. Обещаю. Лицо у нее было все такое же смертельно-бледное, но она кивнула и выпустила его руку. Он оглядел улицу: мертвого бродягу, глазеющих прохожих и двух помощников шерифа, которые бежали сюда. Один из них собственнически схватил Мёрси выше локтя, едва добежав, и спросил: |