Книга Хозяйка не своей жизни. Развод, проклятье и двойняшки, страница 82 – Дарья Мухина

Адриана кивнула, совершенно по-детски, и кинулась ему на шею. Я думала, Ники задохнётся — не от объятий, от смысла того, что происходит. Он на секунду замер, потом обнял её в ответ — осторожно, как держат стеклянные вещи, если их очень любят.

— Ну, — прочистил горло Кайонел, и в его голосе пробился тот редкий металл, которым он заставлял мальчишек не путать лево с правом. — Время.

Мы подвели Ники к экипажу. Охранники коротко кивнули мне. Я поправила ворот его куртки — привычка, от которой никак не избавлюсь, — и заглянула ему в глаза последний раз перед дорогой.

— Помни, что правильный ответ не всегда самый шумный, — сказала я. — И что у тебя есть право выбирать. Даже если вокруг считают иначе.

— Я помню, — сказал он и улыбнулся, как в тот раз на кухне, когда у него впервые получилось написать своё имя без подсказки. — До встречи.

Дверца закрылась. Колёса скрипнули, хрюкнула упряжь, и экипаж тронулся к воротам, к дороге, к порталу, к новой жизни — всё это в одном направлении.

Мы стояли, пока пыль не легла. Я уже знала по себе: уходящие заставляют пространство вокруг пару минут звучать тише.

— Я за ней, — почти одновременно сказали Даниэль и Эдрик, когда Адриана резко развернулась и ушла быстрыми шагами в сад.

— Стоп, — сказала я и подняла ладонь. — Вы — нет.

— Но мама! — возмутился Даниэль.

— Леди Катрин, я… — начал Эдрик.

— Нет, — повторила я. — В этот раз — я.

Они переглянулись: один укусил нижнюю губу, второй спрятал глаза в тень шляпы. Я кивнула им обоим: позже. У каждого своё «позже».

Я пошла в сад. Туда, где тень вяза падала на каменную скамью, как всегда — пятном света, наоборот. Адриана сидела, прижав ладонь с кулоном к груди. Плечи — острые, спина — прямая. Я села рядом, не слишком близко.

— Я не буду говорить «не плачь», — сказала я. — Потому что это глупо. Плачь, если хочется.

— Уже, — прохрипела она, даже не улыбнувшись. — Сама вижу.

Мы посидели молча. Ветки шелестели — ровно так, как шумит море на картинках в книжках: будто кто-то шепчет, но слов не расслышать.

— Знаешь, — сказала она спустя минуту, — когда он сказал «вода находит дорогу», я вспомнила, как спряталась около пруда от отца. Маленькая. И казалось, что меня больше никогда не найдут, потому что у воды есть путь. А меня — нет.

— А теперь есть, — ответила я. — И путь, и ты. И это — твои решения. Любить, ждать, учиться. Всё твоё.

Она вздохнула и уткнулась лбом в колени.

— Мне страшно, — тихо призналась она. — И стыдно. Я будто… — она искала слово, — будто предаю что-то, когда так чувствую. Это глупо?

— Нет, — сказала я. — Это жизнь. Она редко совпадает с учебником.

— Ники… — добавила она и замолчала.

— Ники справится, — сказала я. — Он умный. И упрямый. И, что важнее, — достойный. Он поймёт. Или вы оба поймёте, что всё не так. Для этого и придумали время — чтобы понимать.

Она кивнула. Я сделала вид, что не замечаю, как дрожат её пальцы на цепочке кулона.

— А папа? — спросила она вдруг, слишком резко, как будто этот вопрос стоял с утра поперёк горла. — Почему его нет?

Я вдохнула. Этот вдох оказался не легче предыдущих.

— Он делает то, что должен, — сказала я. — И вернётся, когда сможет. А мы делаем то, что должны — учимся жить, не заглядывая каждую минуту на дорогу. Получается плохо. Но это тоже часть обучения.