Книга Пекарня «уютный очаг» и её тихие чудеса, страница 15 – Дарья Кун

Перед сном Элли на несколько минут уселась в кресло-качалку, взяв в руки одну из любимых книг – сборник старых веридианских легенд. Но читала недолго. Слова расплывались перед глазами, уступая место образам прошедшего дня: улыбке Мэйбл, театральным жестам Седрика, тёплому вечернему воздуху, вкусу молока… Даже колкое замечание Каэла теперь казалось не таким уж злым, а скорее… частью этого большого и разнообразного мира, окружавшего её пекарню.

Элли погасила лампу. Комната погрузилась в тёмно-синий полумрак, подсвеченный лишь отблесками звёзд в окне. Она забралась под одеяло. Перина мягко обняла со всех сторон, как заботливые руки. Одеяло, наполненное овечьей шерстью, было идеальной тяжести – не давило, но и не позволяло замерзнуть.

Элли лежала на спине, глядя в потолок, где узоры из света и тени рисовали таинственные картины. Она прислушивалась к звукам ночного дома. Внизу, в пекарне, что-то тихонько щёлкнуло –возможно Мурка спрыгнула со стула. Где-то скрипнула половица, убаюкивая сама себя. Сквозь приоткрытую форточку доносился дальний крик совы и шелест листьев в палисаднике.

Она потянулась и повернулась на бок, уткнувшись носом в прохладную подушку, набитую сушёной лавандой и хмелем. Их мягкий, сонный аромат окутал её. Дыхание стало ровнее и глубже. Мысли, вертевшиеся в голове, постепенно теряли чёткость, расплываясь, как молоко в чае.

Элли думала о завтрашнем хлебе. О том, каким будет тесто. О том, сколько нужно добавить воды. О том, как пахнет опара… Пахнет… опара…

Её сознание медленно уплывало в тёплые, уютные объятия сна, унося с собой образы специй, улыбающихся лиц, солнечных зайчиков на столешнице и обещание нового, такого же размеренного и доброго дня. Последнее, что она ощутила, – это лёгкую, почти невесомую лапу Мурки, запрыгнувшей к ней в ноги и устроившейся там тёплым, мурлыкающим комочком.

И тогда Элли окончательно расслабилась, позволив тишине и покою ночного Веридиана убаюкать себя. Сон пришёл к ней быстро и безмятежно, как старый, добрый друг. За окном светили звёзды, в печи тлели угольки, а в кринке у печи медленно дышало тесто, готовясь стать хлебом. Всё было на своих местах. Всё было правильно. Всё было хорошо.

Ночь в Веридиане была не просто отсутствием дня. Она была особым состоянием мира, живым, дышащим существом, со своим характером и голосом. Дневные краски – ярко-зелёные крыши, золотистый камень, синие ставни – угасали, сливаясь в единую, бархатисто-серую массу. Их сменяла игра света и тени: серебристый лунный свет, заливавший мостовую, и густая, непроглядная чернота под выступами крыш и в узких переулках. Воздух, ещё недавно наполненный голосами и запахами, становился прохладным, прозрачным и звонким, как хрусталь. Он проводил одни звуки и поглощал другие. Так, слышно было, как где-то на другом конце города скрипит флюгер на башне ратуши, но не было слышно собственных шагов по мягкой земле палисадника.

В пекарне «Уютный очаг» царила тишина, густая и сладкая, как остывающий мёд. Элли уже давно поднялась наверх, в свою комнату под крышей. Мурка, свернувшись калачиком в ногах кровати, посапывала во сне, подрагивая усами. Сама Элли спала чутко, как все, кто привык вставать до рассвета. Её сон был лёгким паром, лежащим на поверхности сознания, и малейший звук мог его вспугнуть.