Книга Пекарня «уютный очаг» и её тихие чудеса, страница 72 – Дарья Кун

Портниха, которой угрожали лишением заказов, вышла из своей мастерской, неся в руках не ножницы, а большой рулон дорогой, тёплой ткани. Булочник с соседней улицы – не с пустыми руками, а с корзиной только что испечённых булок. Даже дети бежали, неся в руках цветы, подобранные у дороги, или свои любимые игрушки.

Они шли с разных концов города, поначалу робко, небольшими группками. Но видя друг друга, они крепли. Их отдельные ручейки сливались в один поток. Поток людей. Не воинов. Не бунтарей. Просто людей, которые защищали свой дом.

Серые плащи, стоявшие кольцом вокруг пекарни, сначала не обратили на это внимания. Что могли сделать эти простолюдины? Но когда поток стал шириться, когда он подошёл вплотную к их кордону, они насторожились. Один из стражников у входа поднял руку, жестом приказывая остановиться.

Толпа замедлила ход, но не остановилась. Она медленно, неотвратимо стала обтекать пекарню, окружая её живым кольцом. Они не кричали, не угрожали. Они просто стояли. Мужчины, женщины, старики, дети. Стояли и молча смотрели на охотников. Их взгляды были не злыми, а… твёрдыми. Непроницаемыми.

Элли, Каэл и другие, наблюдавшие из окна, замерли в изумлении. Они видели, как знакомые лица – миссис Клэр, Эдгар с сыном, фермерша Агнесса, почтальон, трактирщик – встают плечом к плечу, формируя живой барьер между ними и опасностью.

– Боги… – прошептал Седрик, сжимая в руке свой звёздный глобус. – Они… они пришли.

Слёзы текли по лицу Элли, но она не замечала их. Её сердце готово было разорваться от гордости и любви. Её выпечка сработала. Не как заклинание, а как напоминание. Напоминание о том, кто они есть. О той связи, что их объединяла.

Капитан Маркус появился на площади со своими двумя стражниками. Он выглядел растерянным и подавленным. Он видел своих людей, своих соседей, вышедших против законной, хоть и ненавистной ему власти. Его рука лежала на рукояти меча, но он не вынимал его.

Один из серых плащей, стоявший в центре, сделал шаг вперёд. Его голос, безжизненный и металлический, разрезал тишину:

– Разойдитесь. По приказу Совета Пяти Городов. Мешающие будут уничтожены.

Толпа замерла. На мгновение страх снова попытался поднять голову. И тогда миссис Клэр, маленькая, сморщенная, сделала шаг вперёд. Её голос, обычно скрипучий, прозвучал на удивление громко и чисто:

– Это наш город. И наша пекарня. И мы никуда не уйдём.

Тишина на площади была звенящей, напряжённой, как тетива лука перед выстрелом. Серые плащи стояли недвижимо, их безликие капюшоны были обращены к пекарне, из которой исходила та самая, невыносимая для них сила – сила спокойствия, силы, принятия.

И тогда один из них, тот, что стоял в центре, резким, отрывистым жестом взметнул руку. От его пальцев рванулся сгусток сжатого, лилового света – уродливый, визгливый сгусток чистой энергии подавления и боли. Он должен был разорвать защиту, посеять панику, ударить по самому сердцу сопротивления.

Но случилось нечто странное. Сгусток, долетев до невидимой границы, обозначенной развешанными под крышей травами Каэла и добрыми намерениями жителей, не взорвался. Он… замедлился. Его ядовитый лиловый цвет стал блекнуть, расплываться, как чернильная клякса в воде. Он будто упёрся в нечто упругое и вязкое, потерял свою форму и, наконец, с тихим шипящим вздохом растворился в воздухе, не оставив и следа.