Книга Пекарня «уютный очаг» и её тихие чудеса, страница 76 – Дарья Кун

– Жаль, – тихо сказал он. – Очень жаль. Он был… должен был быть очень вкусным.

И этот простой, тихий жест, эти слова стали последней каплей. Они прозвучали как приговор. Приговор не силе, а бессмысленной жестокости.

Командор Вэйлор понял, что проиграл. Не сражение. Всё. Он проиграл всё. Его авторитет, его контроль, его вера в свою правоту – всё рассыпалось в прах перед лицом разбитого пирога и тихого сожаления библиотекаря.

Он издал какой-то нечленораздельный звук, повернулся и, не говоря больше ни слова, пошёл прочь, расталкивая своих же ошеломлённых подчинённых. Его спина, всегда такая прямая, сейчас была сгорбленной.

Остальные охотники, постояв в нерешительности, молча последовали за ним. Их уход был не организованным отступлением, а бегством. Бегством от чего-то, чего они не могли понять, победить или контролировать.

На площади воцарилась оглушительная тишина. Никто не праздновал победу. Все смотрели на растоптанный пирог на камнях – на символ того, что они только что отстояли и что едва не потеряли.

Элли смотрела на уходящие спины, и слёзы снова текли по её лицу. Но на этот раз это были слёзы не радости, а печали. Печали о том, что есть люди, для которых тёплый пирог – не дар, а оскорбление.

Каэл подошёл к ней и молча обнял её за плечи. Он не говорил ничего. Ему не нужно было говорить.

А потом миссис Клэр медленно подошла к тому месту, где лежал пирог. Она достала из кармана носовой платок, аккуратно сложила уцелевшие кусочки и подняла их.

– Ничего, дорогая, – сказала она Элли, и её голос дрожал. – Мы испечём новый. Ещё лучше. – Она посмотрела на кусочки в платке. – А этот… этот мы запомним.

И город запомнил. Они победили. Но вкус этой победы был горько-сладким, как печёное яблоко с корицей. И таким же тёплым.

Растоптанный пирог лежал на камнях мостовой, как абсурдный памятник только что произошедшему. Его сладкий, печальный запах смешивался с запахом страха и напряжённости, всё ещё витавшим в воздухе. Командор Вэйлор ушёл, но его люди замерли в нерешительности, образуя беспорядочную кучку на краю площади. Они были как осиное гнездо, потревоженное, но ещё не разорённое – опасно-непредсказуемое.

Горожане, лишь мгновение назад бывшие единым целым, теперь снова почувствовали страх. Магия смолкла. Живое кольцо вокруг пекарни дрогнуло. Вэйлор посеял ядовитое семя сомнения: а что, если он вернётся? С большими силами? С настоящим гневом?

Элли смотрела на разбитый пирог, и сердце её сжималось от боли. Не от страха перед возмездием, а оттого, что её жест, её последняя попытка достучаться, была так грубо отвергнута. Она чувствовала, как рука Каэла сжимает её плечо, и это прикосновение было единственной твёрдой точкой в пошатнувшемся мире.

Именно в этот момент один из серых плащей отделился от группы. Не старший по званию, не самый грозный. Молодой парень, почти мальчик, судя по неуверенной осанке. Его плащ сидел на нём не так уверенно, как на других, а руки в перчатках слегка дрожали.

Он сделал несколько неуверенных шагов вперёд, к тому месту, где Мэйбл держала в руках остатки пирога. Его товарищи замерли, наблюдая за ним. Горожане затаили дыхание, ожидая новой угрозы.

Но парень не нападал. Он остановился над бесформенной массой теста, яблок и корицы и медленно, почти ритуально, протянул руку. Он снял перчатку, обнажив молодую, бледную руку, и протянул её к одному из немногих уцелевших, относительно чистых кусочков пирога.