Онлайн книга «Кошмар на Полынной улице»
|
Я прислушалась. Среди прочих голосов, эхом доносящихся с верхнего этажа, один звучал совершенно отчетливо: – Тумбочка, тумбочка, шкаф – хлоп! Хлоп! В старом углу чемодана тараканы танцуют кадриль. Маленький тараканчик в желтой рубашке блоху танцевать заводил… Странный писклявый мотив доносился откуда-то из-за стены туалета. Вместе с ним слышались задорное притоптывание, улюлюканье и увлеченный стук. Потом настала тишина, и через короткое время все тот же голос протянул жалостливо и как-то безнадежно устало: – Помоги-ите мне-е… Убедившись, что звук доносится из соседнего помещения, я кинулась туда, но не обнаружила ничего, кроме знакомых клетчатых обоев, коврика и старого фарфорового друга. Крышка радовала глаз изображением желтых тюльпанов. В углу сиротливо жался потрепанный ершик. Вооружившись на всякий случай им, я снова внимательно прислушалась. – Я внутр-ри, – позвал голос из-за дверцы, ведущей к водопроводным коммуникациям. Где именно внутри, я поняла, когда после недолгих поисков обнаружила между переплетением кранов и труб странного вида бутылку с горлышком-воронкой, вплотную приставленную к стене. Как она попала туда, история умалчивала, но наверняка просочилась, как то бывало с другими предметами, с человеческой стороны. Я прищурилась одним глазом и заглянула внутрь ловушки. На дне копошился, задевая тесные стенки усами, мой давний знакомый – огромный рыжий таракан по имени Алоизий. Всю свою жизнь он прожил в стояке, редко вылезая куда-нибудь за пределы ванной и туалетной комнаты, и с лексиконом у него было туго. Зато Алоизий умел читать, обладал феноменальной памятью и спокойно цитировал наизусть пятитомник анекдотов, который прочел когда-то на человеческой стороне. Я уважала его за эти выдающиеся для тараканов навыки, а еще за то, что, хотя он и был моим непосредственным соседом, личного пространства никогда не нарушал. Видела я его от силы пару раз в неделю, и то по вечерам. Все остальное время он где-то пропадал. Наверное, гостил в других квартирах или у своих одичалых тараканьих родственников в мусоропроводе. – Алоизий! – позвала я, осторожно наклонив банку над крышкой сливного бачка. Таракан неумело переминался на непривычно скользкой поверхности, неловко цепляясь за края бутылки кончиками длинных изогнутых усов. Потом он примерился и так же неловко спрыгнул, потоптался, перебирая лапками, огляделся и внезапно заговорил: – Недоглядел. Попался… Какая-то шту-уковина в пр-ривычном месте… – голосок его был похож на скрип несмазанной дверцы. Алоизий картавил, зажевывая слова, и яростно шевелил усами, точно хотел отхлестать ими невидимого противника. – Я в нее р-раз-з!.. И попал – выбраться не смог. Без тебя бы не спр-равился-я… Спасибо, Хе… – Хамелиона, – терпеливо поправила я. Он, как и все, привычно называл меня Хемой. Мне это не нравилось. – Спасибо, Хамелио-она Обскур-рия… Хочешь, я тебе стишок пр-рочитаю? – Не стоит, – осадила его я и, чтобы тот не сильно расстраивался, спросила, не питая, правда, особого интереса: – Ничего необычного больше не находил? Мне показалось, что Алоизий на минуту задумался. Хотя я не была уверена в своих ощущениях – все же как определишь эмоции по таракану? – но слишком по-человечески он подпер передней лапкой голову. Наверное, окружение сказывалось не только на его речи. |