Онлайн книга «Кошмар на Полынной улице»
|
Так, мне доводилось видеть туманное выражение «Всяк комар знай свой шесток», сдобренное поучительным многоточием, чей-то противоречивый отзыв «Ленка – дура, но умна, как ведьма» и рассеянное рассуждение о том, в чем заключается смысл жизни, когда эта самая жизнь уже того, кончилась… Кто-то из особо любопытных попытался провести расследование, чтобы установить возможных виновников вандализма, но никаких результатов оно не дало, а надписи продолжили появляться будто сами собой. Хотя на своей двери я ничего подобного не замечала… Я спустилась еще ниже. Седьмой этаж был прибежищем ведьм и колдунов и всегда казался мне интересным и немного забавным местом: никогда не знаешь точно, какая мелочь у них является предметом быта, а какая – ритуальным инструментом или оберегом от сглаза. Вот и сейчас одна из ведьм сидела на корточках возле ряда глиняных горшков у стены и что-то перебирала там, иногда откладывая в сторону найденные корешки, ветки и пучки сушеных трав. С лестницы я видела только подол ее юбки и змеящиеся по спине густые и тугие, как канаты, волосы. За ней, на стене, мерцало и слегка подрагивало рябью то, что я сначала по ошибке приняла за большую картину: вытоптанная поляна возле леса со стоящими всюду высокими шалашами из веток и сухой травы. В густых сумерках небо выглядело совсем темным, лишь на самом горизонте было видно, как чайно-желто догорала огнями тонкая полоска заката. Опять костры будут жечь, танцевать всю ночь, играя в салки с вороватыми бесенятами, сводить удои у коров и пугать округу нечеловеческими воплями и хохотом. Майская ночь костров. На краю поляны виднелась то ли землянка, то ли кривая избушка, но видение то и дело пропадало, потому что серебристая гладь портала дергалась и трепетала, как живая. В воздухе отчетливо пахло сеном. Молодая ведьма вдруг встрепенулась, как-то по-птичьи поведя плечами, и резко перекувырнулась назад, через лежащую возле ее ног смотанную веревку. Сорока, в которую она обратилась, сделала круг по этажу, а затем свободно впорхнула в ночную картину и скрылась из виду. Снова стало пусто. Я спустилась дальше и чуть не вляпалась в лужу, растекшуюся возле последней ступеньки. Плоское озеро тянулось вдоль стены, образуя у лестницы широкую запруду, а исток брало где-то за поворотом коридора. Шестой этаж был царством воды и растворенных в ней серых теней. Наполовину облицованные кафельной плиткой стены, покрытые мутным налетом, отражали водянисто-голубую рябь, свет лился откуда-то с потолка, окутанного переплетением труб, и везде, куда падал взгляд, виднелись какие-то краны, переключатели, лейки и вентили. Двери явно были из разряда тех, что распахиваются в обе стороны, с мутным круглым окошечком сверху, из-за которого душно тянуло гнилью, сыростью и морскими водорослями. Рядом на стене, на крючках в виде русалочьих голов, висели махровые банные халаты, шапочки и березовые веники. Сверху над вешалкой композицию венчала незамысловатая народная мудрость: «Баня хворь гонит». Вообще, весь шестой этаж напоминал мне одну большую общественную парилку… Я тихонько прошлась до угла и осторожно выглянула из-за поворота. В коридоре никого не было. Под батареей, у окна, где еще оставалось сухо, блестела клочьями крупная рыбья чешуя. Возле нее, сиротливо прижавшись в угол, лежал забытый кусочек мыла. Сверху на него мерно капало из протекающей трубы, и звук гулкими ударами разносился по всему коридору. |