Книга Кошмар на Полынной улице, страница 63 – Дарья Буданцева, Мария Тович, Риган Хэйс, и др.

Я огляделась в поисках крана, которым можно бы было перекрыть воду, чтобы лужа медленно не разрослась в полноценное море и не затопила предыдущие этажи.

Вентиль, который показался мне правильным, был размером с небольшой штурвал и при проверке сидел крепко, словно влитой. Взявшись за ручки, я попробовала провернуть его, но тот лишь скрипнул и едва сдвинулся с места.

Стиснув зубы, я пробовала еще и еще, налегая на этот раз всем своим весом.

Сверху кто-то несдержанно захихикал в кулак.

Я вскинула голову, чтобы понять, откуда идет звук. Верхом на вентиле сидело маленькое странное существо. Растопыривая задние лапки и передними изо всех сил пытаясь держаться за прилегающие трубы, оно упиралось и не давало мне провернуть кран до конца. При этом существо очень весело хихикало и похрюкивало.

Детеныш был размером с обыкновенную мартышку, такой же худой и одетый в подпоясанные шортики и заляпанную майку. Рыжая пакля волос топорщилась по сторонам, острое лицо было сплошь усеяно веснушками, среди которых бледно выделялись похожие на рыбок круглые глаза.

Поняв, что его обнаружили, маленький банник посмотрел на меня, тихонько произнес: «Хи-хи…» – и, приложив палец к синим, шлепающим, как у рыбы, губам, снова растворился в воздухе.

Секунду ничего не происходило, а потом меня вдруг резко окатило водой и, перебив мой гневный возглас, шустро зашлепало по воде куда-то в направлении лестницы. До меня донеслись радостное хихиканье, улюлюканье и повизгивание.

– Стой, хулиган! – завопила я, попытавшись убрать с лица мокрые пряди волос, и бросилась следом, но шустрый детеныш уже ускакал вперед на два пролета. На ступеньках оставались темные от воды следы маленьких лапок, брызги разлетались во все стороны.

Я догнала его лишь между третьим и вторым этажом. Снова став видимым, нахальный малец сидел на откидной крышке мусоропровода и рассеянно ковырял длинным пальцем в остром носу. Увидев меня на середине лестницы, он было дернулся снова бежать, но потом откинул крышку люка, показал мне фигу и, радостный, спрыгнул в трубу.

Подождав, пока схлынет удивление, я в некотором ступоре приблизилась к мусоропроводу. Внутри клубилась густая смолистая темнота, из глубины которой на меня не мигая смотрели несколько пар бисерных желтых глаз. По-видимому, это были родные братья Алоизия – одичалые, необразованные, наевшиеся всяких отходов, из-за которых сделались раз в пять больше, чем было положено.

Я осторожно вернула крышку на место и спустилась на безопасное расстояние.

Площадка в углу первого этажа была темнее, чем все остальные. И не потому, что сквозь лестничное окошко, залепленное изнутри несмываемым слоем пыли, проникал только слабый синий свет, а лампочки давным-давно были выкручены. По стенам, начиная от подвального закутка, тянулись серыми и коричневыми пучками густые ветки водорослей.

У противоположной стены, где располагалась массивная железная дверь, свисающие с потолка лианы были подвязаны красными в горох лентами наподобие занавесок.

На двери висела строгая жестяная табличка с гравировкой «Вход, въезд, влет, вполз, втёк, прохождение сквозь стену, телепортация и другие виды перемещения в кабинет в обеденные дни строго запрещены. График работы – с понедельника по четверг каждое полнолуние, а также в Рождественские ночи, на Светлой неделе, в Юрьев день и на Иванову ночь».