Книга Эринии и Эвмениды, страница 64 – Риган Хэйс

Я мягко отстраняюсь от нее и стараюсь держать себя в руках.

— Да, я уже поняла. Что именно ты им сказала?

— Они пристали ко мне с вопросами о Честере и показали фото, где вы были вместе… Ну то, которое кто‑то слил в чат, — говорит соседка, заламывая пальцы. Мы всё еще обе притворяемся, что не знаем, кто же мог совершить такую глупость. — Ну я и призналась, что о вас, мол, слухи разные гуляют… Но больше ничего, клянусь!

Значит, это не Ханна передала им свой шедевр?

— Они читали наш чат?

— Кто‑то из учеников дал им доступ, но это была не я, честное слово! — убеждает меня Ханна, но я не знаю, стоит ли доверять ей после всего содеянного. — Не знаю, до какого момента им хватило терпения дочитать, но теперь они знают о нас почти всё. Так гадко, правда, Би?

Гадко — это когда ты улыбаешься в лицо, а за спиной строишь козни и рушишь чужие жизни одним кликом в телефоне. Я знаю о таких гадостях все, ведь мы с Ханной, в сущности, одной породы, как ни прискорбно.

И потому даже скучно, что она не предвидит подлости.

С напускной небрежностью я говорю ей:

— Я все знаю, Ханна. Знаю о том, что это ты сняла нас с Филлипсом и слила фото в общий чат. — Глаза соседки сначала округляются, но затем быстро превращаются в две хитрые щелочки. — И все ради Торвальдсона, серьезно? Вот уж не ожидала, что ты мыслишь такими мелкими масштабами…

Ханна складывает руки на груди и дерзко отвечает, перейдя к самозащите:

— И не думай, что я стану извиняться. Что сделано, то сделано. Я не собираюсь жалеть об этом.

— Справедливо, — хмыкаю я, а затем вынимаю из кармана смартфон, открываю чат академии и елейным тоном говорю: — Тогда, полагаю, ты не станешь возражать против новой сплетни для наших голодных сверстников? Интересно, что народ скажет про Ханну Монтану, идущую по головам ради свиданки с Йонасом? Ух, вот это у них взорвется мозг…

Одним броском кобры Ханна пытается выхватить телефон из моих рук, но мне хватает сноровки отскочить и спрятать его обратно вглубь пиджака.

— Не смей! — рявкает она сорвавшимся голоском. — Иначе я…

— Что, Ханна? — спрашиваю бесстрастно и ощущаю, как от соседки веет яростью. — Чем еще ты можешь угрожать мне после всего, что сделала? После того, как помогла Дэнни и ее прихвостням втоптать меня в грязь?

Дебики красноречиво молчит. Капкан защелкивается и держит крепко. Внутри меня расцветает бутон злорадства и самодовольства. Так‑то, Ханна, всегда стоит помнить: тот, кто все потерял, больше ничего не боится. И потому во сто крат опаснее.

— Что ж, я готова простить очень многое и даже забыть о вашей с Дэнни сделке в обмен на одно маленькое одолжение.

Глаза Ханны зажигаются надеждой.

— Что ты хочешь? Скажи, я все сделаю!

О, ну конечно, ты все сделаешь. У тебя просто нет выбора, если не хочешь стать второй Беатрис Беккер.

— Пусти еще одну сплетню, Ханна. Всего одна сплетня в обмен на мое молчание.

Уверена, она ожидала совсем не такой просьбы. Напряженный лобик ее разглаживается, а с губ срывается вздох облегчения.

— О чем же я должна разболтать?

— Не переживай, тебе даже не придется лгать, — заверяю я соседку и кладу ладони на ее худенькие плечи. — А только передать всем, до кого дотянется твой длинный язычок, что Мэй Лин ненавидела Сэйди Джонс.

Ханна раскрывает рот от удивления.

— Что ты такое несешь, Би? Откуда ты это взяла?