Онлайн книга «Потусторонним вход воспрещён»
|
Великорецкий. Великоречный, как он себя называл. Считалось — а может, слух распустил сам Витольд Петрович, — что именно семейство главного Хранителя надоумило архитектора Тома де Томона на создание ростральных колонн по краям стрелки Васильевского острова. А позже подрядило скульпторов Камберлена и Тибо украсить их статуями «четырех великих рек», дабы увековечить семейное величие. [68] Хлопнула крышка бара. Звякнула пара бокалов. Витольд Петрович захлопнул неприметную дверцу со значком электрощитка. Лёня узнал эту технику сразу. Срезы пространства через секретные двери существовали по всему городу. Такими пользовались только курьеры Института, и то в случаях особой необходимости. Остальным предлагалось таскаться пешком или на личном транспорте. Впрочем, он даже не удивился, что Великорецкий умудрился сделать проход из личного винного погреба в зал личного же музея. Широта жестов считалась его фишкой. Витольд Петрович плеснул золотистый виски в бокал, тут же шумно хлебнул и налил снова. Дыхнул в сторону Лёни алкогольными испарениями. — Резонатор Ярослав Давыдов, сын Маргариты Львовны, обнаружил два разлома: под зданием фабрики медицинских пособий и во дворе возле Гавани. — Хватит, — махнул рукой Великорецкий и снова отхлебнул виски из бокала. Сама бутылка с полустертой этикеткой опасно покачивалась в его руке. Не хватало еще хлестких поцелуев с полом и брызг разбитого стекла, как в старых добрых сценах семейных ссор из дешевых мелодрам. — Надо ждать, — сказал он наконец. — Чего ждать? — Лёня опешил. — Пока мы не поймем, чего на самом деле хотят Духи, или пока они сами не заявят о своих интересах. — Потом будет поздно. Мы теряем время. Надо… Великорецкий не дослушал. Развернулся к Леониду всем корпусом, и тот увидел его лицо, раскрасневшееся до гневной пунцовости. — Потери — естественный процесс, когда одна эпоха сменяет другую, — проговорил он, неловко протирая рукавом жирный след на стекле. — Так стоит ли нам слишком сильно беспокоиться? Что естественно — не безобразно. Схватываешь? Последнее слово Великорецкий опять смачно выдохнул. На этот раз Лёня уже не таясь разогнал алкогольный дух ладонью, чем вызвал у главы Института отрывистый смех. — Во всяком случае, это древние племена, а не мы призвали Духов. Значит, не нам и вмешиваться. Коль исторически сложилось иначе… Лёня прислушался к себе и почувствовал, как ноют десны: челюсти сжались слишком сильно. — Это крамола. Леонид напрягся, будто в ожидании удара. Чертова субординация заставляла держать язык за зубами, но одно слово предупреждением сорвалось с губ. Хорошо, что они одни в зале. А записи с камер Великорецкий подотрет с утра. — Да пошел ты, — выдохнул Великорецкий беззлобно, почти по-отечески. Опустошил бокал и наполнил его снова под одобрительно-ехидными взглядами кукол из-за стекла. Лёня наконец понял: шоу, устроенное Витольдом Петровичем, служило лишь отводом глаз. Простой прием медиумов сработал и теперь, правда в несколько искаженной интерпретации. Но сработал. Великорецкий боялся. Так же, как боялись все остальные, до кого весть о появлении Духов в верхнем мире уже успела докатиться волной слухов или кого затронуло напрямую. Последние оказывались в меньшинстве. Ярик, например. Маргарита. Пашка… «Ты не задумывался? Что, если он жив, Ярь?» |