Книга Нарисую себе счастье, страница 103 – Марианна Красовская

Я поставила тарелку на окно, укуталась в мягкое одеяло и хотела уже немного поплакать от обиды на несправедливый мир, но вдруг заснула. И когда явился Казимир, благоухая винными парами, только отвернулась от него и даже не стала напоминать, что пить ему запрещено. Что за люди эти мужчины? Вечно все усложняют…

А наутро меня тошнило. Снова глупость несусветная — пил Казимир, а дурно мне. Теперь-то я была твердо уверена в своем положении: хотела подтверждений? Получи скорее. Или все же дело в рыбе?

Нет. Умывшись и прополоскав рот, я убедилась — слабость ушла. Я снова бодра, весела и готова к новым подвигам.

— Я думаю, лекарь нам пока не нужен? — тихо спросил Казимир, когда я вернулась из уборной.

— Думаю, нет.

— Никаких больше выставок. Там душно и толкаются. Теперь буду тебя беречь пуще хрустального бокала.

Спорить я не собиралась, мне туда и не хотелось, я уже все поглядела.

— А в театр можно? — только и спросила я.

— Можно, я уже заказал билеты.

***

Каждый день приносил мне новые открытия. В какой же восторг меня привело здание гридинского театра! О, эти великолепные атланты, поддерживающие крышу! О, какие чудные двери — высокие, резные, с музыкальным скрипом распахивающиеся перед посетителями! А фонари, фонари — они были здесь в виде железных птиц, пылающих внутри огнем! Фениксы или, быть может, огневицы? А в высоком и гулком холле театра — бархат, мрамор и хрусталь. Ослепительно!

И совсем как те хрустальные подвески звенят и переливаются дамы, пришедшие смотреть представление. У меня рябит в глазах от ярких платьев, мехов, перьев и фальшивых улыбок. И все же, все же… Я непременно это нарисую! Какая феерия, какая палитра!

Повиснув на локте Казимира, я беззастенчиво разглядывала наряды мужчин, их прически, монокли, брови, усы и бородки. Это было ничуть не менее интересно, чем платья и драгоценности. А вон того бородатого господина я видела на выставке, гляди, Мир! Но господин исчез… может, я обозналась?

Поприветствовать Казимира с супругой, кажется, желали все присутствующие. Ух и много же у него знакомых! А потом подошел пожилой дядечка в ливрее и, склонившись, что-то шепнул на ухо моему супругу. Мир явно удивился, а потом снял свой плащ и отдал дядечке. Помог раздеться мне.

— Мари, нас приглашает в свою ложу государь.

— Что? – пискнула я. — Как это? Зачем?

— Понятия не имею. Я был ему представлен, но подобной чести пока не удостаивался. Отказываться нельзя, сама понимаешь.

— Да, конечно, — пролепетала я, судорожно дергая перчатки. — Мир, а что мне нужно делать? Кланяться? Целовать ему руку? Что?

— Мы не на официальном приеме и не во дворце. Просто веди себя разумно.

Разумно? То есть молчать и улыбаться? Это я могу. Тем более, что я теперь рот открывать боялась.

От волнения и страха я больше не замечала красоты и величественности театральных интерьеров. Даже глубокие складки алых как кровь бархатных портьер не заставили меня трепетать. Даже великолепие паркета, даже сияние хрустальных люстр… зато как же заколотилось сердце, когда я без труда узнала фигуру человека, что беседовал со мной на выставке! Тот, с бобровым воротником, и был сам государь! А я ему сервиз отказалась продавать! И зачем-то подарила глупую чашку… видимо, наследнику престола Мариусу.

— Ваше величество, благодарю за приглашение, — наклонил голову Казимир. Он умел вести себя благородно в любой ситуации. И уж точно у него не дрожали колени. — Позвольте представить вам мою супругу Мари. Дорогая, это наш государь Ксандр II.