Книга Нарисую себе счастье, страница 105 – Марианна Красовская

— Ребенку? — взгляд государя рассеянно скользнул по моей фигуре. — Дети — это прекрасно. И все же назначьте опекуна для супруги. Она женщина молодая и наивная. За ее плечом непременно должен стоять опытный мужчина. Гальянов, я полагаю? Вы с ним добрые друзья?

От этого имени я скривилась, что не ускользнуло от нашего высочайшего собеседника.

— Вам не нравится Гальянов, сударыня?

— Мне не нравится, что Казимир отказывается от операции, ваше величество, — выпалила я вопреки всем приличиям. — Лекари считают, что шансы очень неплохие.

— Не более сорока процентов, — рыкнул Казимир, крепко сжимая мою ладонь.

— И все же это лучше, чем стопроцентная смерть к исходу весны, — запальчиво возразила я.

— Мари, этот разговор сейчас неуместен!

— Верно, — поддержал Мира государь. — Об этом я и говорю. Девушка еще очень юна и порывиста. Опасно оставлять ее одну в этом суровом мире.

Я сникла. Нет, он меня не поддержал. Да и кто для него Казимир? Всего лишь один из дельцов. Таких сотни, если не тысячи. Умрет Долохов — его место займет Гальянов или кто-то еще. Государь, поди, и не заметит подмены. Да и пригласил он нас в ложу только потому, что я подарила его сыну чашку.

Возвращались мы в гостиницу в угрюмом молчании. Уже в номере Казимир попытался меня отругать:

— Мари, ты ведь взрослая женщина. Неужели не понимаешь, что есть темы, которые не нужно затрагивать в обществе? Тем более — при государе?

— Это ты не понимаешь! — закричала я, впервые повысив на него голос. — Я так тебя люблю! Если б это помогло, я бы хоть к государю, хоть к черту в ноги бросилась! Ты мне очень нужен, я боюсь тебя потерять!

Он застыл на месте, лишь нервно дернув щекой, а я обняла его изо всех сил, прижалась к его груди и заплакала, повторяя:

— Не бросай меня, не бросай. Ты мне нужен. И ребенку своему очень нужен. Пожалуйста, Казимир, не бросай меня!

Теплая ладонь нерешительно опустилась мне на волосы, погладила нежно.

— Ну что ты, Мари, — пробормотал он. — Не надо плакать. Все будет хорошо.

— Обещаешь?

На это он промолчал.

Про мою глупую выходку в театре мы более не вспоминали. Про здоровье Казимира, впрочем, тоже. Утром он пил отвар, который я теперь готовила с вечера, потом мы ехали на выставку, или гулять в парк, или в очередную лавку, или к кому-то в гости. Дни летели стремительно, как ураган. Не успела я и оглянуться, как у нас появилось три огромных сундука с новыми нарядами и подарками для матушки, для Ольга и Марка, для Озеровых, для Синегорских, для Устины и Проси. И даже Ильяну предназначался большой деревянный ящик, в котором поблескивал серебристыми спицами самый настоящий велосипедус. Уверена, брат будет в восторге. Такого агрегата ни у кого на Юге еще не было, а у него — будет!

Где-то в середине второй недели нас навестил Георг Павелевич Туманов. Он желал узнать, не появилось ли у нас каких-то догадок. Сам дознаватель пока не мог похвастать успехами. Казимиру с ним было беседовать недосуг, выставка подходила к концу, скоро уже должно было состояться награждение, и он попросил меня составить Туманову компанию. Я с радостью согласилась. Мы с Георг Павелевичем чинно спустились в ресторан, где он заказал себе самого крепкого кофию с медовыми пирожными. Я же попросила чаю с зефиром.