Книга Нарисую себе счастье, страница 35 – Марианна Красовская

— Нет, — вздохнула я. — Пойду в кухню, там еда.

Странное поведение Казимира не давало мне покоя. Почему он на меня накричал? Да еще так грубо. Побить угрожал. Не понимаю, но обидно очень. Слезы сами собой наворачивались. Чтобы никто не заметил, я утащила несколько пирожков и стакан с молоком в свою комнату, а потом еще книгу из кабинета умыкнула. По статическим заклинаниям. Мысль у меня давно имелась…

Вот, к примеру, молоко. Оно вкусное, если холодное. Теплое уже не то. Или вино. Или та же водка. Ее же специально охлаждают.А чай и кофе — наоборот. Если есть нагревающие артефакты и холодильные артефакты, отчего не встроить их в стаканы? Конечно, дорогое удовольствие, в этом сомнений нет. Но зато какая диковинка получится! А ведь можно горшок вылепить, в котором каша не скисает и суп всегда горячий! В абы какой дом такую посуду не купят, а в ресторане хорошем, возможно, и пригодится.

Но соваться с такой идеей к Долохову рано. Надо для начала понять, осуществима ли задумка. Высмеет ведь почем зря. Он меня вон как, оказывается, не любит. Не хотелось бы, чтобы снова на меня орал.

Пролистав большую часть заумной книги я, не обладающая ни каплей магии, убедилась: такое возможно. Обычно заклинания на металл накладывают, но ведь металл — это не только палка железная. Это еще и сусальное золото, и поталь, которой мы чашки декорируем. Так что можно что-то и придумать. Только артефактора хорошего бы найти, но и тут я вспомнила, что у обоих наших лекарей, у Озерова и Синегорского, жены как раз с металлами и заклинаниями работали. Можно идти к Казимиру с новым предложением.

Спит он, интересно? Проверю, пожалуй.

В кабинете у Долохова горел свет, а гостиная была пуста. Выглянула в окно: ландолеты исчезли. Стало быть, гости уехали. Я поскреблась в дверь, но ответа не получила. Заглянула в кабинет и застыла на месте.

Долохов сидел за столом совершенно спокойный, а напротив него стоял человек. Молодой мужчина приятной наружности. С пистолетом, нацеленным прямо в Хозяина.

Я все же пискнула невольно, и молодой человек тут же повернулся. Теперь дуло пистолета смотрело прямо на меня.

— Зашел. Молча. Дверь запер.

Я послушалась.

— Оставь его, он тебе зачем? — устало пророкотал Казимир. Я уже достаточно хорошо его знала, чтобы уловить в голосе нотки беспокойства.

— А тебе зачем? — фыркнул мужчина. — Кто это?

— Мальчик на побегушках. Отец помер, мать сильно больна. Взял к себе на работу из милости.

— Из милости, значит? — скрипнул мужчина. — Ясно. Рабочий класс? Нет, я его убивать не стану. Молодец, парень. Не ноет, не побирается. Работает.

— Так и я работаю, — усмехнулся Долохов.

— Ты кровопийца и… и…

— И кто? Меня тоже убивать бессмысленно. Во-первых, мои заводы — это рабочие места. Причем не только для сильных мужчин, но и для баб, и для стариков. И рабочим моим положен горячий обед, один выходной в неделю и пенсия по старости. А во-вторых…

Словно завороженный ровным голосом Казимира, стрелок медленно опустил свое оружие. Наморщил высокий белый лоб.

— Что во-вторых?

— Хоть стреляй, хоть нет, я все одно помру скоро. Я болен смертельно. Лекари дают срок до конца весны.

— Врешь!

— Не врет, — тихо сказала я, невольно обращая на себя внимание. — Он оттого и сестру за Гальянова хотел выдать быстрее, чтобы она одна не осталась. Оттого и вместо водки отвары пьет. Оттого вторую неделю на заводах не был, врачи запретили.