Книга Нарисую себе счастье, страница 36 – Марианна Красовская

Казимир вздохнул и раздраженно закатил глаза. Ну да. Меня снова бес за язык потянул.

— Вот как? — стрелок окончательно поверил и убрал пистолет в кобуру на бедре. — Но это же меняет дело! Долохов, ты должен отдать все свои деньги на благое дело! У гроба карманов нет, все равно с собой под землю не утащишь!

— На революцию, что ли? — фыркнул Казимир. — Перебьетесь. Я же живодер проклятый. Кровопийца. Деньги чеканю из пота и крови своих рабов. Зачем вам кровавое и потное золото?

— А тебе зачем?

— Так в фонд Университета отпишу. Для талантливых студиозов. И сестре еще. И мужу ее. Слышал же, Ольга замуж вышла за нищего лекаря. У него братья-сестры мал мала меньше, всех надо на ноги поставить. Им деньги точно пригодятся.

— Я все же застрелю тебя, Долохов! — вновь вспыхнул “революционер”. — Не смей надо мной смеяться!

— Я похож на веселого человека? — устало вздохнул Казимир. — Слушай, Снежин, я все равно денег не дам. Езжай уже… ну, куда подальше. Здесь Юг. Здесь никто не хочет кровопролитья и революции.

— А знаешь… — Снежин вдруг расправил плечи и ухмыльнулся недобро. — Я тебя и вправду не трону. Я вон его застрелю. Мальчишку твоего. От него все равно толку пока нет. Мал еще.

Я вздрогнула и в ужасе взглянула на Казимира. Тот даже в лице не переменился.

— Стреляй. Мне плевать. Не хватало еще за таких вот переживать. Этот помрет — другого найду.

Теперь-то я не обиделась. Теперь я все поняла. Он знал, кого принимает в своем доме, и не хотел меня пугать.

— А ты циник, Долохов.

— Как и ты, Снежин. Красиво дворец горел, да? Бомбы сам метал? Да нет, такие, как ты, за чужими спинами прячутся и в глаза своим жертвам не смотрят.

Что он говорит? Я вдруг поняла, что Казимир очень зол. Его спокойствие — лишь маска. И тогда я перепугалась по-настоящему. Отвар! Ему срочно нужно выпить отвару! Поискала глазами кувшин, обнаружила на окне. Хвала небесам, никуда бежать не нужно!

Революционер почему-то не отвечал. И за оружие не хватался. И тогда Казимир отодвинул ящик стола, извлек из него пачку новеньких банкнот, перевязанных лентой, и небрежно швырнул перед собой.

— Этого хватит, мой настырный друг, чтобы ты навсегда забыл дорогу в мой дом?

— Еще столько же, — шепнул Снежин, улыбаясь.

— Подавись.

И из стола появилась еще одна пачка.

Революционер прищелкнул каблуками, схватил деньги и запихал в карманы штанов.

— Здоровья тебе, Долохов! Надеюсь, что увидимся.

— Это вряд ли.

— Как знать, как знать.

Оттолкнув меня плечом, Снежин выскочил из кабинета, а я подлетела к окну и заглянула в кувшин. Отвар, родненький! Налила в чашку, поднесла Долохову:

— Пейте.

— Я в порядке, — будто бы даже удивленно ответил Хозяин.

— А руки почему дрожат?

Он опустил глаза, взглянул на дрожащие пальцы левой руки и пожал плечами:

— Старая травма.

Под моим гневным взглядом он все же выпил лекарство.

— Если сейчас будете на меня орать, я расплачусь, — честно предупредила. Понюхала чашку, налила и себе. Гадость какая, как он это пьет вообще?

— Не буду, — вздохнул Казимир. — Ты, конечно, дорого мне обошелся. Если б не сунулся, то я бы вообще Снежину денег не дал. Но тут подумал, что ну его в баню, вдруг и вправду сорвется…

— Так не сорвался ведь.

— Он не совсем дурной. Осторожничал. Скорее всего, и пистолет-то не заряжен.

— Так зачем вы денег дали?