Книга Где распускается алоцвет, страница 140 – Софья Ролдугина

– Давай, запрыгивай ко мне.

…и уже потом, когда заводил машину и выруливал на дорогу, добавил еле слышно, так, чтоб это можно было деликатно пропустить мимо ушей:

– Я соскучился.

Алька покраснела и отвернулась к окну. Ружин, который развалился на заднем сиденье, хмыкнул, но тоже ничего не сказал.

Пропуская целую толпу народа на свою территорию и объясняя, где можно припарковаться, где покурить, Алька чувствовала себя… странно. Как будто не сыскарей привела домой для сложного и важного разговора, а пригласила толпу университетских приятелей. Баб Яся не стала им мешать, зыркнула только грозно из комнаты, велела не шуметь, друг друга не обижать, отдельно погрозила Дрёме пальцем – и нырнула обратно к себе.

Дрёма был в восторге.

– Настоящее аутентичное жильё ведьмы! – выдохнул он с толикой зависти, рассматривая обережные узоры, вырезанные прямо по потолочной балке. – Традиции! Преемственность!

Когда на кухне Алька представила им всем Вельку и зависла, Дрёма спохватился и наконец назвал своих подчинённых, сопровождая каждое имя краткой характеристикой. Ружина он отрекомендовал как «редкого и ценного специалиста по пожарам»; высокая мощная деваха, стриженная почти под ноль, Сияна Зимина, числилась в группе захвата и отвечала за вооружение и так называемый «рабочий инвентарь»; Тихон Томилин, высокий и поджарый бородач, немного сутулый и желтоглазый, был «волчьего рода» – он постоянно принюхивался, а ещё странно глянул на Вельку, когда только вошёл.

– Есть ещё Мормагон Князев, но он остался в машине, – добавил Дрёма в конце. – Во-первых, он больше человек ночной, так что хоть подремлет. Во-вторых, он всё равно ест только сырое мясо после неудачного столкновения с упырём. В-третьих, он человек скромный, стеснительный, можно сказать, интроверт.

Любого интроверта, вынужденного общаться с Дрёмой дольше трёх минут, Альке автоматом становилось жалко, но удивило её другое.

– С упырём? – переспросила она, понимая, что удивляться так невежливо. Но всё равно у неё брови вверх полезли. – Похоже, у вас тут у всех какие-то истории интересные, – неловко пошутила она.

– Не без того, – белозубо улыбнулся Дрёма. – О-о, а что это такое в кастрюле?

Глядя на то, как все шумно рассаживаются за столом, как Тихон закатывает рукава рубашки, как Ружин перекидывает рассеянно искорку с одного большого пальца на другой, как Сияна пробует остроту кухонного ножа и уважительно цокает языком, Алька поймала себя на том, что сейчас – вот прямо в этом моменте – ей хорошо.

И на краткую секунду и впрямь очень-очень захотела быть частью команды.

Велька деликатесов на обед выдумывать не стал – сделал целую пятилитровую кастрюли картошки с тушёнкой, открыл банку солёных огурцов. Сам поел тоже, хотя за стол садиться не стал, притулился с тарелкой у подоконника. Поначалу смотрел на всех с прищуром, подозрительно… но потом Дрёма как-то выудил из него мечту поступить на медицинский, а Сияна сказала, что у неё как раз младший брат там учится, и предложила раздобыть какие-то особые университетские методички для поступающих.

Перед светом знаний Велька устоять не мог, а потому смягчился – и даже бестрепетно оставил Альку наедине со всей этой честной компанией, только напоследок предупредил:

– Если что, я тут рядом, зови.