Книга Где распускается алоцвет, страница 61 – Софья Ролдугина

– Нет, спасибо, я… не совсем в порядке, но почти, – призналась Алька, присаживаясь с телефоном на подоконник. Машины на стоянке внизу почти разъехались; на месте, где Костяной развалил детскую песочницу, трепетала яркая полосатая ленточка ограждения. – Не думаю, что смогу сегодня работать.

– Ты так в отпуске поработала, что теперь на две недели вперёд можешь быть свободна, – ворчливо отозвалась трубка. – Значит, так. Твой текущий проект я передаю Семисыновой, как раз её тематика, между прочим. А тебе сегодня перешлю новое задание. Срок исполнения – до конца месяца, и только попробуй прислать раньше. Хочешь – приходи сюда, в офис, чтоб среди людей побыть, хочешь – уезжай опять в своё Краснолесье и трудись удалённо. И береги себя, пожалуйста. Вы, девочки, мне за столько лет уже как родные стали.

У Альки в горле ком встал.

– Буду, – пообещала она тихо. И всё-таки сказала: – А ко мне сегодня ваш сын приезжал. Он ведь ведёт это дело, ну, за Костяным охотится…

И осеклась, сообразив запоздало, что чувствует начальница, пока Горислав Дрёма преследует чудовище, перебившее уже кучу народу и продолжающее убивать.

– Я знаю, – отозвалась начальница. В трубке что-то зашуршало. – Он мне утром написал. Про тебя. Совсем мать не бережёт, паршивец…

Компьютер Алька даже включать не стала, хотя наверняка новое задание ей уже отправили. Оделась потеплее – и выскочила на улицу.

Вблизи разрушения, причинённые Костяным, впечатляли гораздо сильнее, чем с высоты. У одной машины капот был смят в блин – такое и с катком-то провернуть сложно; у другой – взрезана крыша, три чётких параллельных рассечения с ровными, почти гладкими краями. Рядом стояли мужики, курили и изредка изрекали что-то вроде: «Трындец». – «Да уж, свезло как покойнику». Но не ругались – видимо, как и бывает в таких случаях, городовые составили протокол и пообещали полное возмещение ущерба от государства.

«А ведь чудом никто не пострадал, – подумала Алька, разглядывая обломанные ветви клёнов и развороченную клумбу в осколках выбитых из стены кирпичей. – Дрёма сказал, что Костяной дважды не возвращается на одно и то же место… А что, если вернётся?»

Теперь, когда она смирилась с тем, что снова приколдовывает… нет, по-честному – обрадовалась даже, то следующий ход напрашивался сам собой.

– Магазин рукоделия, – пробормотала Алька, поддёргивая воротник пальто; после дождей в столице похолодало. – И потом канцелярский.

По логике, после ночных событий она должна была трястись от страха, паниковать, бестолково метаться по квартире и цепляться за всех защитников, которых только получится найти. Уж знаменитого колдуна Дрёму не отпускать ни в коем случае! Или сорваться – и сбежать в Краснолесье, надеясь, что Костяной не последует за ней, как не последовал огненный змей.

Но то, что Алька чувствовала сейчас, нисколько не напоминало ужас.

Напротив, она словно бы предвкушала интересную задачку; словно бы возвращалась к любимому делу, которое вынужденно отложила надолго… В магазине для рукоделия Алька минут сорок перебирала мотки ниток, выискивая правильный цвет, пока наконец не откопала те самые – точь-в-точь маковые лепестки, огненный алоцвет. Льняные; даже на ощупь тёплые, согревающие.

– Ну как, отозвались ниточки, барышня? – с любопытством спросила продавщица, полноватая женщина лет шестидесяти с небольшим; волосы у неё были чёрные с проседью, длинные, заплетённые в косу. – Мне их из мастерской в Овражках шлют. А красят ягодами, корой, корешками и листьями… Нравится?