Книга Где распускается алоцвет, страница 68 – Софья Ролдугина

Со стороны это, наверное, смотрелось по-идиотски, учитывая, что она по-прежнему была в одном полотенце, но Айти держал лицо и загадочно молчал. Молчал он и тогда, когда Алька наконец, пыхтя, дотянулась до телефона, встала, вся красная, включила его, ткнула в нужную строчку на экране и положила на стол.

Заиграла зловещая, пронзительная музыка – скрипка, флейта, маракасы, художественный гнусавый вой.

Айти моргнул:

– Это что?

– Это музыкальное сопровождение, – смиренно ответила Алька. – Из сериала «Упыриная топь». А то если без него, то злодей из тебя какой-то неубедительный… Повтори, пожалуйста, с выражением, что сказал раньше, а то я, во-первых, не испугалась, а во-вторых, прослушала.

Лицо у Айти стало совершенно каменное; губы странно задёргались… а потом он расхохотался, тихо, шипяще.

– Алика, чтоб тебя, – выдохнул он, откидывая золотистые локоны с лица, и показался почти прежним собой – смешливым, неловким немного, бесконечно очаровательным. – И как тебя соблазнять?

– Никак не надо, – честно призналась Алька. – Я и так уже соблазнённая по самое не хочу, только замёрзшая очень. Сейчас чихну.

– Я тебя согрею? – полувопросительно, но с готовностью предложил Айти.

И сделал своим змеиным языком дрынь-дрынь – нарочно, наверное.

– Лучше чайник согрей, – вздохнула Алька. – А я пока схожу и оденусь. Как вернусь, поговорим… и для начала познакомимся, что ли, по-нормальному.

Больше всего ей хотелось подсушить феном волосы, но электричества по-прежнему не было: столб на улице Костяной выворотил ну очень качественно, со вкусом, оборвав все кабели, какие смог. Пришлось ограничиться полотенцем. Потом Алька влезла в мягкую хлопковую пижаму – штаны с футболкой; подумав, достала из шкафа рыжий меховой комбинезон – с беличьим хвостом где положено и с ушами на капюшоне, который девчонки из универа подарили ей на выпуск.

С тех пор беличья шкура, конечно, изрядно поизносилась, но грела по-прежнему отменно.

Айти – надо отдать должное его выдержке – не расхохотался, когда увидел Альку, только фыркнул в сторону и сказал:

– Миленько.

Он к тому времени успел и впрямь вскипятить чайник на газу, а ещё отыскать в ящике свечи, обыкновенные, не колдовские: белые парафиновые, на случай отключения электричества, и в виде цветных шаров – на Новый год. Стекло с пола он хозяйственно подмёл и выбросил в помойное ведро; окно частью заслонил снятой со шкафчика дверцей, частью завесил шторами, так что на кухне немного потеплело, и она приобрела более жилой вид.

– А ты рукастый, – с удивлением признала Алька.

– О, что я только не умею руками делать, страшно сказать, – отозвался Айти, сосредоточенно разглядывая содержимое шкафчика. – Слушай, воду я согрел, но возникла небольшая проблема. Что заварить-то? У тебя есть что-нибудь, эм, менее змеебойное? Чтоб меня хотя бы прослабило для начала, а не сразу развоплотило?

Алька не сразу поняла, а потом сообразила, что речь о чаях, которые баб Яся сунула ей в дорогу. От зла, от сглаза, от наваждений – и от нечисти, конечно; с васильком, с календулой, с иван-чаем и ромашкой…

– В нижнем ящике были мои старые магазинные запасы, в пакетиках, – смущённо отозвалась она, ёрзая на стуле. – Ну, можно ещё что-то к чаю в холодильнике поискать… Наверное. Не помню. Я не очень хорошо готовлю.