Книга Где распускается алоцвет, страница 81 – Софья Ролдугина

– Мне вдруг захотелось лизнуть тебе ухо, – хмыкнул Айти ей куда-то в затылок.

Наверное, это был целительный убаюкивающий лизь, потому что после этого Алька очень быстро заснула… и очнулась только в полдевятого, под свист закипающего чайника.

Но это было всего-то тридцать минут назад, поэтому сейчас к приходу Дрёмы она была ну совсем не готова. Ни морально – потому что не проснулась ещё толком, ни физически – потому что не позавтракала.

– Иди открой ему, – вздохнул Айти, отводя взгляд. – Если что, я буду неподалёку.

– А он тебя не заметит? – спросила Алька, поднимаясь из-за стола. – В смысле, а вдруг он попытается тебя, э-э, изгнать?

Айти посмотрел на неё так укоризненно, что аж даже стыдно стало: мол, за кого ты меня принимаешь, двести лет головы людям морочу, что мне какой-то там колдун… Больше поводов, чтоб потянуть время, не было, и Алька поплелась к дверям.

Дрёма был тут как тут – и явно изнывал от нетерпения.

– Алика! – заулыбался он сразу. На нём была почти та же одежда, что и вчера, или очень похожая: чуть зауженные книзу чёрные джинсы, водолазка молочного цвета и серое пальто, прямо как из какой-нибудь рекламы или из модного журнала. – Вы меня совсем не любите, я, можно сказать, истомился от ожидания… Вы ещё не готовы?

– Я завтракаю, – призналась Алька. И глянула на него строго, как баб Яся. – А мы куда-то опаздываем? Или я могу хотя бы доесть?

Он тут же крайне бурно – и неубедительно – повинился и сказал, что, конечно, полчаса у них есть. Алька всё ещё очень сердилась на него за то, что вчера позволила себя вот так просто уговорить, но в глубине души почти смирилась. Даже разрешила ему пройти в квартиру не разуваясь, тем более что и тапочек по размеру не было… На кухне Дрёма, конечно, сразу сунул нос во все ящики, сам себя угостил чаем с клубничиной из миски – и вдруг нахмурился.

– У вас кто-то был?

– А? – не поняла Алька. Потом увидела на столе вторую чашку, которую достала для Айти; он успел её ополоснуть, но зачем-то поставил обратно, а не убрал в шкаф. Может, нарочно, чтоб поддразнить Дрёму. – Да нет. Привычка просто.

– О, понимаю, – сочувственно задрал брови Дрёма. – Когда отец умер, я тоже по инерции ещё пару лет брал на кассе сигареты, хотя сам не курю.

Тут Алька осознала, что начальница как-то ни разу не упоминала мужа, и оладья встала поперёк горла.

– А он… ну, давно?

– Умер? Когда я доучивался в универе, – ответил Дрёма растерянно. Пригубил чай, глянул в окно. – Примерно в это же время, я имею в виду, осенью. Вы, может, даже помните этот случай, явление лиха в Жучищах.

– Он тоже служил в сыске? – спросила Алька сочувственно, успев уже навоображать славную династию потомственных сыскарей.

– Нет, был журналистом. А откуда у вас клубника? Вкусная очень.

– С юга.

– А-а, – понятливо кивнул Дрёма, словно ответ и впрямь ему всё прояснил. – Ну, мы, увы, поедем в строго обратном направлении – на север. Там, говорят, есть кедровые орешки, но славен город Гречин не этим. Рассказать?

Выбора у Альки особо не было, и она кивнула, тем более что оладьи ей всё-таки хотелось доесть, а для этого надо было какое-то время помолчать. И тут она выяснила, что единственный пока доступный и надёжный способ нейтрализовать Горислава Дрёму и усадить его на месте – это позволить ему устроить лекцию.