Книга Где распускается алоцвет, страница 85 – Софья Ролдугина

– У вас вроде есть запас, – улыбнулась Алька, кивнув на упаковку в шесть бутылок на заднем сиденье. – Думала, вы поделитесь.

Лицо у Дрёмы стало сложное, точно он был одновременно и польщён и недоволен.

– Слушайте, я, конечно, рад, что вы согласились со мной поехать без лишних вопросов, – сказал он, чуть запнувшись. – И рад, что вы чувствуете себя сейчас в безопасности. Но вообще я бы не рекомендовал вам вот так же соглашаться на поездки куда-то далеко с малознакомыми мужчинами. И тем более брать у них напитки.

Он заехал на заправку – аккуратно, вопреки всем своим заверениям, что водит лихо и небрежно, – и заглушил мотор. Положил руки на руль, вздохнул…

– Обычно наоборот меня боятся, я ведьма же, – сказала Алька, отворачиваясь.

Настроение чуть испортилось – и жаль, ведь место было красивое. Бескрайнее поле, буро-жёлтое; быстро бегущие в небе тучи, сизо-серые, и редкие голубые прогалины, яркие-яркие – точь-в-точь по цвету как Дрёмины глаза; с дюжину древних дубов неподалёку от заправки, а дальше – длинный-длинный овраг, где, кажется, текла речка и по склонам росло что-то красное – рябина и, кажется, алыча.

– На лбу это не написано, – проворчал Дрёма. Повёл носом – и мгновенно ожил, просиял. – О, похоже, они только что пирожки с картошкой испекли! Вот это повезло! Алика, я вам гарантирую, вы таких вкусных пирожков никогда не ели!

Он и впрямь не соврал – в подозрительной «Столовой» готовили простую, но добротную еду. Пирожков Дрёма взял целый кулёк и попросил налить самую большую – полулитровую – чашку малинового морса, а потом, как и грозился, отправился разминать ноги. И не где-то там на стоянке, нахаживая круги вокруг своей припаркованной машины, а прямиком к дубам, через заросшее поле. Алька увязалась следом, прихватив стакан чая, о который было приятно греть руки. И стакан, и чашку им выдали под честное слово, на полчаса – тётка на раздаче в столовой была Дрёмой очарована с первого взгляда, жеманничала, томно смотрела и хлопала ресницами.

«А может, и узнала его, – думала Алька, пробираясь через заросли. Тут были в основном луговые злаки, пожелтевшие и жёсткие, но изредка попадался то чертополох, то лопух, то крапива, особенно ближе к оврагу; иногда приходилось отряхивать куртку и джинсы от колючек. – Его физиономия в каждом выпуске новостей – с ценными комментариями».

Ревностью это, конечно, не было, но чувство всё рано оказалось неприятное – яркая слава Дрёмы точно бежала впереди него, и каждый хотел отщипнуть кусочек. А он словно и не замечал… вернее, принимал как должное и держал в голове только собственные цели и интересы, пёр неудержимо, как трактор. Вот и сейчас – шарашил через поле, и похрустывал бумажный пакет с пирожками, и волосы красиво развевались, и полы серого пальто хлопали на ветру.

«Хоть бы один репейник прицепился», – подумала Алька и поймала себя на желании этот самый репейник сорвать и кинуть в прямую спину, облитую серым драпом.

Стало и смешно и стыдно.

– Эм… Горислав? – окликнула она его, потому что внутри заскрёбся вопрос, внезапный, но очень важный.

– А? – откликнулся он растерянно, словно не узнал собственное имя, и полуобернулся. Чёткий профиль на фоне сумрачного неба с голубыми прогалинами был красивым – такие называют «классическими», а на лбу лежал неизменный каштановый локон, тоже очень художественно. – Вы чего-то хотели, Алика? Пирожок?