Книга Хрущевка княжны Соколовской, страница 52 – Полина Змееяд

Окончательно я перестала понимать, что происходит, когда надо мной навис Тарковский. Я видела его лицо размыто, но слышала обеспокоенный голос. К тому моменту грудь уже сдавило так, что я могла делать только совсем маленькие вдохи. И уж конечно не получилось возмутиться, когда князь обхватил рукой мою талию, приподнимая меня над диваном, и фактически усадил к себе на колени.

Да как он смеет?!

Я так возмутилась его варварскому поведению, что на миг даже в голове прояснилось. Но он не обратил внимания на мой негодующий взгляд: одной рукой поддерживая меня в полусидячем положении, другую он положил на мой живот и повел вверх, при этом ладонь его с каждой секундой становилась все горячее.

Я попыталась дернуться, смутно осознавая, что он не должен так поступать, что это неправильно, но едва могла приоткрыть веки, не то что нормально сопротивляться.

Через несколько секунд – а может быть часов – мучительной боли мне стало легче. Иглы по-прежнему кололи легкие и ребра, но уже гораздо слабее. Я обмякла, князь продолжал удерживать меня, теперь уже просто едва заметно покачивая, как совсем маленького ребенка. С трудом собрав остатки сил, я подняла взгляд. Тарковский смотрел в потолок, волосы на его висках промокли от пота. Только сейчас я начала ощущать терпкий, с древесными нотками запах его парфюма, который отлично сочетался с дождливой осенней промозглостью.

Получается, он только что вылечил меня? Но как? Очевидно, у него есть какие-то родовые силы, но не может же он быть целителем? Или…

Мысли путались, я чувствовала, что проваливаюсь в сон. Но упорно боролась с усталостью. Любопытство мучило невыносимо, я хотела получить ответы.

– Князь, – тихо позвала я, намереваясь напрямую спросить, что со мной произошло и что он сделал, но воздуха снова не хватило.

– Молчите, Маргарита. И дышите.

Владислав отпустил на меня взгляд и почему-то не отвел, как делал все эти две недели. Он разглядывал мое лицо, я отвечала ему тем же. Какой все-таки красавчик. Я даже отчасти понимаю Марго: выйти за такого я, может, и сама бы не отказалась. Сильный к тому же, вон как легко меня удерживает. И спокойный, на удивление: даже самым отвратительным студентам ни разу не удавалось вывести его из душевного равновесия.

– Маргарита, – позвал он, голос прозвучал хрипло.

Я перевела взгляд с его тонких губ на янтарные глаза, в которых горел странный, лихорадочный огонь. Такого я прежде не видела в его взгляде.

Сама не заметила, как потянулась вперед, и князь, чуть наклонившись, едва ощутимо коснулась губами моей щеки ближе к уху. Я понимала, что все это неправильно, что так не должно быть, но в его руках ощущала себя так уютно, настолько в безопасности, что не нашла в себе сил сопротивляться.

Не получив отказа, Владислав проложил дорожку из легких, как касание перышка, поцелуев, к уголкам моих губ. Я затаила дыхание, не в силах отстраниться и одновременно боясь поддаться странному искушению.

Наши губы все-таки встретились. Лишь на краткий миг, ничего не обещающее нежное прикосновение, такое же свежее, как вдох ясным весенним утром. По моему телу пробежала легкая дрожь, но Владислав вдруг отстранился. Я видела, как напряглись его скулы, как он отвел растерянный взгляд и сделал короткий жест рукой. И я провалилась в долгий, тягучий сон.