Книга Хрущевка княжны Соколовской, страница 53 – Полина Змееяд

Приходила в себя медленно. Голова раскалывалась так же, как в тот день, когда я очнулась на крыльце университета. Ситуация, кстати, поразительным образом повторилась. Только в тот раз Владислав меня не целовал. А может и целовал, я просто не помню?

При воспоминании о том, что произошло на кафедре, щеки залила предательская краска, но смущение быстро переросло в гнев. И на себя, и на князя.

Как я вообще могла такое допустить? Видимо, дышалось мне было настолько трудно, что это сказалось на мыслительном процессе. Но он-то взрослый мужчина и был вполне в сознании, а повел себя как…

– Маргарите Алексеевна, вы очнулись? – тихий женский голос раздался почти над ухом.

Я открыла глаза и тут же зажмурилась: свет из огромных окон отражался от белых стен медицинского кабинета и резал глаза. Кивнула и прикрыла лицо рукой от солнца, только после этого решилась осмотреться.

– Грудь болит? Дышать трудно? – спрашивала женщина средних лет в белом халате и с такими же пронзительно-белыми кудрями под светлым платком.

Я прислушалась к ощущениям и покачала головой. Ничего уже не болело.

– Только голова немного кружится, – призналась я. – Можно воды?

Женщина протянула мне стакан, и я жадно припала к его краю губами, пока она делала какие-то заметки в медицинской карте. По всей видимости, моей.

– Вам повезло, что рядом оказался князь Тарковский, – мне показалось, что, говоря это, женщина вздохнула мечтательно. – Его уровня магии жизни недостаточно, чтобы работать в медицине, но ему удалось предотвратить разрушительное влияние ваших сил на сердце, – бегло продолжила она, будто пытаясь скрыть смущение за большим количеством слов. – Хотя ему, наверное, нелегко пришлось. Он все-таки в первую очередь маг земли.

Я вспомнила мокрые от пота волосы Тарковского, и даже на секунду прониклась к нему чувством благодарности. Но потом вспомнила, что случилось после того, как он меня «лечил», и благодарность улетучилась, оставив вместо себя злость.

– Вот, возьмите. Это в отдел кадров передадите, – женщина протянула мне белый лист. – И до конца недели отдыхайте дома. Судя по моей диагностике, с вами все будет в порядке, но все же рекомендую еще раз обратиться в больницу.

Я взяла белый лист и аккуратно встала. Кабинет перед глазами не вертелся, несколько шагов мне удалось сделать вполне уверенно. Приободрившись тем, что чувствую себя хорошо, я направилась к двери.

– В течение ближайших трех дней никаких физических нагрузок и тяжелой еды, но старайтесь побольше гулять! – донеслось мне в спину.

Я поблагодарила женщину, имя которой так и не успела рассмотреть на бейджике, и вышла в коридор.

Маргарита помнила, куда идти. Я добралась до отдела кадров, где на меня снова смотрели так, будто я при смерти, потом заглянула на кафедру, чтобы забрать сумку и предупредить о своем уходе.

Когда открывала дверь, сердце сделало невероятный кульбит и перевернулось в груди. Я боялась увидеть Тарковского, но вместе с тем хотела устроить ему ужасный скандал. Но князю повезло, я его не обнаружила. Коротко рассказала обо всем случившемся Юлии Петровне, выслушала ее причитания и с чистой совестью отправилась к остановке.

Уже собиралась запрыгнуть в автобус и отправиться домой, но меня остановил телефонный звонок. Я ответила, не глядя, из трубки донесся голос Краузе.