Книга Хрущевка княжны Соколовской, страница 64 – Полина Змееяд

– Так нету уже, – ответила мне грузная продавщица, лицо которой едва виднелось в темноте за окошком. – Раскупили все. Да и слава небу: столько споров из-за этой газетенки, тьфу.

Заинтригованная, я заглянула еще в несколько магазинов и наконец нашла один экземпляр. Как уверял старичок-торговец, самый последний. Как только забрала его, поймала на себе недовольный взгляд незнакомого мужчины. Он осуждающе смотрел на журнал в моей руке и цыкал куда-то в огромную бороду, из-за которой я даже не мгла определить черт его лица.

– И девицы туда же! – пробормотал он, но заметив, что я смотрю на него почти в упор, смутился, отвернулся и поспешил уйти.

Интересно, что же там такого еще напечатали, что весь город уже знает?

Я купила и еще несколько изданий, научившись разглядывать их в дальних углах витрины, и вместе с девочками мы поспешили домой. Заглянули еще и в магазин, и хоть денег оставалось не так уж много, выдать зарплату мне должны были как раз в начале следующей недели.

После плотного обеда сестры упорхнули по своим делам: Марина достала плотную, аккуратно перевязанную лентой папку с нотами и принялась ее перебирать, Марта составляла список знакомых, которых можно было бы пригласить в литературный кружок.

– Именно литературный, разве это не лучшее решение для собраний в библиотеке? К тому же, никто не помешает нам время от времени вспоминать «примеры из жизни», – усмехнулась она в ответ на мой вопросительный взгляд.

Что ж, может, она не так уж и легкомысленна, как показалась мне сначала. Просто у нее приятная и свободная манера держаться. Мне бы поучиться, а то хожу в последние пару недель как замороженная.

Убедившись, что сестры больше не скучают, я направилась в ту комнату, которая когда-то была залом, но по общему молчаливому согласию стала моей спальней. Еще раз оглядела старые обои и диван, который я пылесосила уже несколько раз, но так и не избавилась от запаха пыли. А может, он мне просто мерещился?

Садясь в не менее старое кресло, подумала, что надо бы за эту неделю наведаться еще и в местный строительный магазин. И мебельный. Хотя бы прицениться и подумать, как накопить или подзаработать на небольшой косметический ремонт.

Пробежала взглядом по статьям в журнале, но ничего толкового не обнаружила. Правда, увидела свою заметку, которую почти не правили.

Может, я недостаточно хорошо еще поняла местные реалии и что-то, что мне кажется мелочью, на самом деле вызвало фурор? Но не данные о падении доходов от продажи зерна в Сибири. И наверняка не известие о том, что делегация из Океании покинула Империю два дня назад. Может, моя заметка?

Я прочла ее еще раз, уже внимательнее, и постаралась взглянуть на нее так же, как местные. И все равно не увидела в ней ничего особенного. Я лишь писала о том, что все люди, имя право на свободу, должны осознавать ответственность. И перекладывать ее с бывших работников на бывших господ попросту глупо, недальновидно и опасно. Может, текст оказался излишне эмоциональным, потому что составляя его, я не могла не думать об истории с Аглаей и ее явным недовольством. Но разве мои мысли так уж революционны? Нет, дело наверняка в чем-то другом.

Вечер я провела за анализом статей в других журналах. Выбрала те, с которыми была сильно не согласна и набросала планы ответных эссе. Я еще недостаточно знала об этом мире, чтобы писать какие-нибудь обозрения или самостоятельно выбирать темы, но отзываться на чужие уже вполне могла. Псевдоним «Эхо» для этого прекрасно подходил.