Книга Хрущевка княжны Соколовской, страница 77 – Полина Змееяд

И замолчала, наслаждаясь произведенным эффектом.

Несколько мгновений после моей речи в зале стояла тишина, потом начали нарастать шепотки, перешедшие в результате в ругань вполголоса.

Кто-то из журналистов открыл окно, и ворвавшийся в комнату ветер полетел между собравшийся, позволяя мне расслышать каждый голос в отдельности. Но я отмахивалась от возможностей, которые мне то и дело подсовывала резвящаяся сила. Только уловила, что семь человек согласны со мной и очень хотят завтра прочесть очередную заметку «Эхо». Еще пятеро поддерживают Снежина и Аглаю.

Мнения заседателей разделились: журналист остался при своем мнении в моей полной виновности, работяга примкнул к нему. Бывшая гувернантка и серый господин, похоже, склонялись в мою сторону. Последний достал какие-то записи и, поднявшись, вздернул руку.

Все постепенно замолчали.

– Согласно протоколу опроса соседей, слова княжны Маргариты Алексеевны подтверждаются, – указал он и зачитал несколько «показаний».

Снежин стоял при этом, скривившись. Что, неужели не додумался приплатить жителям остальных квартир в доме за молчание? Или посчитал, что это будет излишне, и что я, напуганная до полусмерти и униженная тем, что обязана отчитываться перед простыми работягами, буду стоять и смиренно принимать порку?

– Князь Александр Николаевич, есть ли у вас иные доказательства вины Маргариты Алексеевны? – с надеждой уточнил журналист, когда непримечательный заседатель закончил говорить.

– Увы, все злоупотребления, по-видимому, происходили за закрытыми стенами, – сквозь стиснутые зубы процедил Снежин. – Истину доказать невозможно.

Аглая всхлипнула и утерла совершенно сухие щеки платочком.

– Таким образом, вы можете подкрепить обвинения лишь эмоциями? – припечатала я, прерывая эту мерзкую трагикомедию. – Единственный факт, свидетельствующий против меня – отсутствие регистрации Аглаи Ивановны в ведомостях комитета по труду. И его я признаю.

Еще несколько минут заседатели о чем-то переговаривались. Потом поднялась дама и, обведя собравшихся сухим взглядом, сообщила, что комиссии необходимо удалиться для принятия решения.

Члены комиссии совещались недолго: минут двадцать от силы. Все это время я продолжала стоять и делать вид, что не замечаю любопытных взглядов журналистов. Мысленно же я готовилась отвечать на их вопросы. А они непременно возникнут: наверняка кто-нибудь спросит, откуда я знаю о готовящейся публикации «Эхо»?

Сказать им правду, или пока повременить? С одной стороны, наверняка кто-нибудь из них догадается проверить адрес отправителя, и рано или поздно правда раскроется. С другой – вокруг меня сейчас и так будет много шума, стоит ли подливать масла в огонь?

Когда члены комиссии вернулись за стол, все взгляды наконец обратились на них, и я осознала, как сильно напрягала плечи, выдерживая на себе всеобщее внимание.

Решение оглашал серый мужчина. Журналист сидел, недовольно поджав губы, на лице работяги отражались сомнения, бывшая гувернантка оставалась так же спокойна, как и прежде.

– По решению комиссии, княжна Маргарита Алексеевна Соколовская признается виновной в предумышленном нарушении трудового кодекса в пункте регистрации наемного работника для частного лица. Комиссией постановлено, что Маргарита Алексеевна обязана выплатить четыреста рублей…