Книга Игры титанов: Вознесение на Небеса, страница 144 – Хейзел Райли

Мы замолкаем. На фоне только гул голосов студентов.

— Самая длинная связная речь, что я от него слышал, — констатирует Хайдес.

— Я всегда мечтала побывать в Риме, — признаётся Афродита. Её голубые глаза сияют, щёки вспыхивают румянцем. — Ты часто там бывал?

— Нет, ни разу.

Хайдес прищуривается.

— И как же ты тогда… Ладно, забудь.

***

Последние дни были… спокойными. И пустыми. Мы проводим дни в библиотеке, вечерами ужинаем в кафетерии и расходимся спать. Все уставшие, даже Гермес, обычно неиссякаемый и бодрый. Не то чтобы у него были особые причины устать: он читает в библиотеке час, а потом устраивает себе «перерывчик для сна» на три.

Каждое утро меня будит Арес, который орёт Should I Stay or Should I Go в душе, с полотенцем на бёдрах. И, клянусь, каждый день он завязывает его всё ниже. Соседи продолжают стучать и оставлять записки. Думаю, уже весь коридор нас ненавидит. Упрямый и задиристый характер Ареса только подливает масла в огонь: отвечать на каждую бумажку он считает своим долгом. Так началась холодная война, в которую я втянута против воли.

Я уже трижды навестила Ньюта в больнице. Его рука всё так же сжата в кулак, неподвижная, несмотря на усилия врачей. Показатели стабильны: хорошо, что не хуже, плохо, что не лучше. Когда я поделилась с Хайдесом тревогой насчёт страховки, он меня успокоил: Кронос всё оплатил. Сначала я не могла в это поверить, потом поняла, что это вполне в его духе. Жалкая попытка влезть ко мне в голову, заставить поверить, будто он не такой уж и плохой.

Дионис после нашего звонка в библиотеке пропал на несколько дней. Сегодня днём, буквально пару часов назад, прислал простое сообщение:

Планетарий, полночь. На этот раз никаких случайных удушений, клянусь. Только ты и Хайдес. Да, я уверен, что ты ему всё рассказала. Но без остальных, особенно без моих брата и сестры.

Поэтому мы с Хайдесом держим всё в секрете. По крайней мере пытаемся. От Аполлона и Зевса скрыть сложно. С Гермесом, Лиамом и Посейдоном куда проще — они настолько витают в облаках, что и конец света проспят.

— Ты доела? — спрашивает Хайдес шёпотом, глядя на мой пустой поднос. Там осталось только красное яблоко.

Я киваю, вытираю руки салфеткой.

— Пошли? — шепчу я, чтобы нас не услышали любопытные.

Он помогает мне встать, обнимает за плечи, и я обвиваю его талию рукой. От его близости мне спокойно. Хайдес тянется и забирает яблоко с моего подноса. Откусывает и, проглотив, говорит:

— Пошли.

Мы идём сквозь зал, и студенты Йеля смотрят на нас, будто на самое яркое шоу дня. На полпути Хайдес протягивает мне яблоко, я тоже кусаю и заставляю его улыбнуться.

Сладость плода разливается по рту, сок хрустит на зубах.

— Уже полюбила красные яблоки? — дразнит он.

И, хотя на нас всё ещё пялятся, я сокращаю расстояние и целую его. На его языке чувствую вкус фрукта и, даже оставаясь поклонницей жёлтых яблок, шепчу:

— В твоём поцелуе они определённо вкуснее.

Дверь захлопывается за нашими спинами, оставляя снаружи шёпот и любопытные взгляды.

***

Планетарий оказался ещё прекраснее, чем я помнила. Это одно из тех мест, которое никогда не приедается. Мне кажется, будто с последнего раза прошла целая жизнь.

Как и прежде, Хайдес исчезает в темноте. Я жду, пока он включит свет. Когда оживает купол и в центре вспыхивают планеты, я закрываю за собой дверь и двигаюсь вперёд.