Книга Игры титанов: Вознесение на Небеса, страница 184 – Хейзел Райли

— То есть ты такой же, как брат. Мания величия и убеждённость, что ты лучше всех.

Он поднимает обе брови и опирается на первую парту — на приличном расстоянии. Я это ценю: он понял, что мне нужно пространство. Гиперион хочет, чтобы я ему доверилась.

— Нет. Просто я знаю о Лабиринте больше вас. Или скажешь, что вам это не пригодится?

В голове звенит целый рой тревожных колокольчиков.

— Что ты знаешь о Лабиринте?

Он пожимает плечами, будто сказал пустяк:

— Немного. А ещё кое-что — про одного длинноволосого брата, который пропал на днях.

Аполлон. Если раньше у меня было любопытство, теперь — полное внимание. Я делаю к нему шаг.

— Где Аполлон? Ты знаешь? Он в порядке?

Гиперион кривит губы:

— Тебе не должно быть до него дела, Хейвен. Аполлон предаёт тебя с первого дня знакомства. И время от времени — своих братьев.

— Нет, — вырывается у меня.

— Да, — твёрдо отвечает он. — Он помнил тебя всегда. Не правда, что «спохватился позже». С того момента, как ты переступила порог Йеля, Аполлон тебя узнал. И промолчал.

Я отвожу взгляд на постеры с Джорджа Буша — не выдерживаю его янтарного прищура, в котором я выгляжу наивной дурочкой.

— Аполлон не раз останавливал Игры, чтобы помочь мне, — шепчу.

— Аполлон вышел на ринг во время твоего боя с Хайдесом, остановил его и надавал ему пощёчин. А потом пошёл и всё доложил Кроносу, — рубит он с презрением. — Аполлон доносил Кроносу любую информацию о тебе, каждое твоё движение — с первого дня в Йеле до сегодняшнего.

Я яростно мотаю головой; и, хотя злиться должна на Аполлона, весь гнев срывается на Гипериона. Не его вина — кроме того, что он рушит сложившийся образ.

— Почему я должна верить тебе?

— Потому что я хочу, чтобы первой из Лабиринта вышла ты, — загибает пальцы. — Потому что я хочу смерти своего брата. Потому что тебе никто не говорит правду, а ты имеешь право её знать.

Во рту пересохло, ладони липкие.

— Докажи. Не знаю как — но дай мне подтверждение, что тебе можно верить.

Гиперион молчит, глядя прямо. Кажется, ещё секунда — и он пошлёт меня к чёрту. Но отлипает от парты и идёт ко мне. Когда нас разделяют два метра, смещается вправо — к двери. Я поднимаю подбородок: я его не боюсь и намерена получить ответы.

— Сегодня ночью Аполлон вернётся в Йель и захочет сыграть с вами, — проговаривает он тихо. — Когда это случится, поймёшь, что мне можно верить.

Я не знаю, что ответить. Мысль о том, что Аполлон вернётся — и именно чтобы «играть», — выбивает из колеи. Как и то, что Гиперион, похоже, знает всё.

Он не ждёт моей реакции. Небрежно махнув, пересекает порог. Я не двигаюсь, снова и снова прокручивая в голове этот короткий, но опустошающий разговор — с очередным Лайвли.

Лицо Гипериона снова появляется в проёме — я вздрагиваю.

— Чуть не забыл: если мой сын, Арес, сказал или сделал что-то неподобающее — прошу прощения. Не так мы его воспитывали.

— Он всё ещё отпускает пошлые шуточки и провоцирует.

Он морщится:

— Так и думал.

Глава 33. ПРОВАЛ

Гиперион — один из титанов греческой мифологии, одно из первородных божеств, что правили до олимпийцев. Его считали титаном солнца и света, а само имя значит «тот, кто ходит высоко».

Девять вечера, когда я наконец решаю подняться с пола и закончить своё добровольное затворничество. Выбрасываю три использованных платка и пустую пачку от чипсов, что послужили мне обедом, потом закидываю сумку на плечо и выхожу из планетария.