Книга Игры титанов: Вознесение на Небеса, страница 229 – Хейзел Райли

Интересно, всегда ли она ко всему относится так серьёзно?

Как бы там ни было, мне надоело говорить о Хейвен. Я кашляю, делаю вид, что отвлёкся, и засовываю руки в карманы.

— Всё. История закрыта. Я иду дальше.

Если её расстроил резкий поворот, то она не показывает. Напротив, бросает мне озорной взгляд:

— Могу помочь. Стать твоим личным Tinder, как тебе?

— Есть кандидатки?

— Моя соседка по комнате, — говорит она. — Холостая, блондинка, голубоглазая, добрая. Может, даже слишком для такого козла, как ты.

Она вытягивает ногу, кончиком пальцев касается воды, играя брызгами, и улыбается, как ребёнок. Но, заметив мой взгляд, тут же выпрямляется, становится серьёзной и встаёт.

— Не знаю, — тяну я. — Обычно мне больше нравятся брюнетки, которые меня оскорбляют.

Я вижу момент, когда её пронзает осознание. Она резко напрягается, начинает теребить пальцы. Опускает голову, чтобы спрятать улыбку, которая появилась ещё до того, как она попыталась её скрыть.

— Ты всё ещё улыбаешься, — поддеваю я.

Хелл делает круг на месте, будто ищет, чем бы отвлечь меня. И находит: идёт ко мне с испытующим взглядом.

— Почему ты стоишь так далеко? Подойди ближе.

— Нет уж. Чем дальше от воды, тем лучше. — Чтобы доказать, отступаю на шаг. — И вообще, мне пора.

Кажется, она разочарована. Или это мне так хочется верить — будто кому-то не всё равно.

Кто меня знает — никогда бы не сказал, что я отчаянно хочу нравиться людям. Хотя сам ни капли не стараюсь. Наоборот, делаю всё, чтобы меня ненавидели. Так проще.

Но… я жажду любви. Жажду одобрения больше, чем воздуха. Мне нужно, чтобы кто-то иногда похлопал по плечу и сказал: «Молодец», потому что сам я не умею понимать, когда сделал что-то правильно. Мне нужно что-то значить. Хоть чуть-чуть. Ведь для себя я не значу ничего.

Наверное, в этом и беда. Я так остро нуждаюсь в любви, что готов хвататься за любого, кто даст мне хотя бы кроху внимания и тепла. Как Хейвен. Как Хелл. Как Дженнифер — та самая стерва с противным голосом.

Возможно, мне стоит остаться одному. По-настоящему одному. И наконец заняться собой. Понять, что пора показывать своё настоящее «я».

Или… продолжать быть мудаком и трахать новую девку каждую ночь. Этот вариант тоже звучит чертовски убедительно.

Глава 42. НЕКТАР БОГОВ И ЯД ЛЮДЕЙ

Имя Зевса, которое в греческом склоняется с множеством вариаций, происходит из того же корня, что латинское deus и итальянское dio. Индоевропейская основа этих слов указывает на божество, связанное со светом, небом, дождём.

— Надеюсь, ты на меня не злишься, — говорит Арес, пока мы идём по пустому коридору общежития.

Я держу карандаш во рту и, наматывая волосы на пальцы, фыркаю. Зажимаю карандаш в прядях и фиксирую их на затылке.

— Да что ты. Быть поднятой в пять утра, потому что тебе срочно нужно в зал «работать над собой и обрести независимость», — это было моим главным желанием на сегодня.

Ловлю дружеский шлепок по спине.

— Знал, что ты поймёшь.

Арес уже два дня как вступил в новую фазу. Он сам её так называет: «Переоткрытие». На его кровати лежит книга под названием «Думаешь, виноваты другие, но на самом деле это ты: и вот почему». Я всё время засыпаю, видя его согнувшуюся фигуру на кровати: то с маркером во рту, то с карандашом в руке — меняет их в зависимости от того, что хочется подчеркнуть. На днях, вернувшись из кофейни, застала, как он кружит по комнате, слушая подкаст о поиске внутреннего счастья.