Книга Игры титанов: Вознесение на Небеса, страница 234 – Хейзел Райли

— Ты совершаешь глупость, Хайдес, умоляю… — пытаюсь, без толку. Звучит неубедительно даже для меня самой. — Пожалуйста.

Он долго смотрит на меня, потом берёт моё лицо ладонями.

— Прости, но я не передумаю. Если захочешь поехать со мной — я буду только рад. Иначе можешь остаться.

Я уже раскрываю рот, чтобы возразить, но мою первую букву перекрывает другая. Гермес вбегает и в последний момент скользит подошвами по полу. Хватает за косяк и утыкается в него с глухим стуком.

Он тяжело дышит и выглядит встревоженным, но голубые глаза сияют. Машет рукой — и только сейчас замечаю у него в пальцах какие-то карточки.

— Загадка Зевса. Он пригласил нас на свои игры, сегодня, на футбольном поле.

— С какого чёрта ему понадобились его игры? — хмурится Хайдес.

Герм чешет затылок с видом виноватого:

— Возможно, мы с Теной его подуживали… — Прежде чем Хайдес успевает отругать, он поднимает ладони. — Нам было любопытно, окей? Он хвастался, что его игры загонят нас в угол, а мы все знаем, что Лайвли любят играть.

Часть меня любопытствует, часть уверена: сейчас не время играть друг с другом.

— Кого он позвал? — спустя миг спрашивает Хайдес.

— Тебя, — отвечает. Указывает на себя: — Меня. — И на меня: — Хейвен. Геру. Посейдона. Ареса. Афину. Лиама. По крайней мере — в сами игры.

Я хмурюсь:

— То есть…

— Он позвал смотреть всю школу: у нас будет публика, похоже, — подтверждает мои опасения.

Поле для футбола ломится от студентов. Кажется, пол-Йеля высыпало сюда сегодня ночью, чтобы посмотреть на игры Зевса. Впрочем, на их месте я бы тоже пришла.

У входа на поле — двое мужчин в костюмах, с каменными лицами. Они преграждают нам путь, как только мы с Гермесом, взявшись под руки, пытаемся пройти.

— Прежде чем войти… — говорит левый незнакомец. — Вот. — Он достаёт из заднего кармана два бордовых прямоугольника. Правый подаёт две ручки. На каждой карточке напечатан вопрос: Чего ты больше всего стыдишься?

— Это что значит? — спрашивает Гермес у вышибал.

— Это «вступительный взнос» за вечер, — отвечает тот же, что дал нам карточки. — Любой, кто входит, чтобы играть или просто смотреть, должен ответить на вопрос. Всё анонимно, но секреты будут вывешены вон там, среди людей, — кивает себе за спину.

Я встаю на носки, чтобы разглядеть, и Гермес тоже смещается — понять, о чём речь. По краям поля стоят пробковые стенды, усеянные бумажками. Люди останавливаются и читают анонимные признания.

Чья-то машущая рука, куда ближе, перехватывает моё внимание. Это Лиам. Рядом с ним — Афина, Гера, Хайдес и Арес. Но больше всех «виден» Посейдон: на нём неоново-жёлтая футболка с осьминогом и бермуды, которые, боюсь, вообще плавки. На ногах — неизменные шлёпанцы. Понятия не имею, как ему не холодно и как он умудряется оставаться великолепным даже в наряде «одевался на ощупь».

— Они уже ответили, — бормочу. — Давай и мы, пока не перегородили очередь.

То, чего мне стыднее всего. Это так просто — и так больно, что на мгновение хочется вернуть ручку и уйти. Вместо этого я глубоко вдыхаю и пишу.

Протягиваю карточку мужчине передо мной — он опускает её в чёрный пакет. Кивает в сторону прохода:

— Добро пожаловать, приятного вечера.

Я смотрю на Гермеса. Он стоит спиной и изо всех сил прячет, что пишет. Заметив мой взгляд, едва вздрагивает и торопливо выводит последнее слово. Тоже сдаёт билетик лицом вниз и берёт меня за руку.